Двуликие. Долг души

Наши предки храбро сражались, чтобы не позволить злу наложить лапы на человеческий мир. Но они пали. И настал наш черед оберегать племя. Мой и Семаргла, — женщина печально улыбнулась. — Он увидел детей всего раз, маленьких и плачущих, сразу после рождения. В ту ночь луна не поднялась в небо, и потухли даже самые яркие из звезд. За чумом звывало, свистело и шипело первородное зло. Оно подбиралось все ближе и ближе. Мы уже видели носы, и истекающие слюной смрадные пасти, мелькавшие у самого входа. Еще немного, и чудовища Нави прорвались бы внутрь, сломав последнюю защиту. Тогда я только стала жрицей. Из-за беременности силы были на исходе, я не могла защитить племя. Мы думали, что оплот не выстоит, но Семаргл не позволил мраку поглотить наш огонь. Он пожертвовал жизнью, чтобы луна осветила мир. Сема стал ее проводником, ее душой. И переливы его изумрудных глаз теперь потоками северного сияния тянутся над долиной, а я тоскую по самому родному мне волку.

— Разве, Семаргл не просто легенда? — Эхо чувствовал, будто коснулся тайны сродни той, что стоит за сотворением мира.

— Какой же ты еще щенок, Эхо, — вздохнула Тайга. — То, что для тебя уже легенда, для меня — живая плоть и кровь. Тепло родного тела, — женщина усмехнулась. — Надо же было моей дочери влюбиться в такого волчонка, тебе сколько сейчас, годков тридцать?

— Двадцать девять, — парень смущенно улыбнулся.

— В три раза моложе ее. Но что-то ведь Ольха в тебе нашла, — жрица замерла, чувствуя вновь подступающую к горлу боль от утраты дочери.

— Матушка Тайга, — нарушил Эхо ее оцепенение.

— М?

— А вы после Семаргла никого не любили?

— Никого, — она покачала головой. — Если волк по-настоящему любит, это навсегда. Ты наверняка и сам чувствуешь, если Ольха была для тебя тем же, чем ты был для нее.

Эхо задумчиво смотрел на тлеющие угли. В памяти всплывал только гроб на ножках, который все дальше и дальше виднелся в безмолвной пустыне, пока не превратился в крошечную черную точку. Парень напряженно вглядывался вдаль, даже когда она совсем растворилась в мерцании белого снега.

— Ничто и никто не исчезает бесследно, Эхо, — Тайга разрушила мерцающее воспоминание. — Есть в этом мире места, где можно встретить тех, кто ушел. Но для каждого они свои. Однако, пока ты жив, не стоит упиваться этой мечтой. Иначе можно упустить слишком многое. Но мне уже нечего терять, все прошло.

Век волколака дольше человеческого, старики племени не похожи на людских старцев.