Убийца-садовник?

Лошадь мистера Колтона то опережала коляску, то отставала. Иногда мы могли переброситься парой ничего не значащих фраз. Тётушка не принимала в разговоре никакого участия, она сидела с мечтательным видом, облокотясь на подушки, и я могла бы поклясться, что все её мысли заняты флердоранжем и свадебным завтраком. Вообще-то я ничего не имела против мистера Колтона. У него приятная внешность, хотя растрёпанные волосы придавали ему несколько простоватый вид. Он был вежлив, добросердечен, немного застенчив. За обедом он явно не знал, чем меня развлечь, и постоянно подкладывал мне разные угощения.

В результате я оказалась в неловком положении: с одной стороны на меня косилась тётя Роуз, пытаясь беззвучно напомнить, что настоящая леди ест не больше птички, а с другой стороны радушно улыбалась миссис Колтон, которой хотелось, чтобы мы в должной мере оценили её кулинарные хлопоты. Я была рада, когда обед наконец-то закончился!

Вдруг коляска резко остановилась, отвлекая меня от мыслей. Я выглянула наружу. На обочине, слегка покосившись, стоял экипаж.

Лошадей поблизости не было.

— Неужели ограбление? — проворчал Питер.

Мужчины подошли ближе, чтобы оценить ситуацию. Мистер Колтон крикнул нам с тётей, чтобы мы оставались в коляске. Разумеется, я не прислушалась к его совету.

Чужой экипаж был самым обычным — простая почтовая карета, обитая тёмной кожей. Из приоткрытой дверцы внизу виднелась чья-то рука, и сразу было понятно, что живой человек лежать так не может. Я сглотнула. В жизни не видела более жуткого зрелища.

Питер с Колтоном осторожно прикрыли дверцу, возбужденно переговариваясь. В их диалоге промелькнуло слово «убийство». Я так и стояла столбом, пока мистер Колтон не развернул меня за плечи.

— Прошу вас, мисс Элизабет, вернитесь в карету, — сказал он с неожиданной твёрдостью.

Вдруг из кустов боярышника, густо растущих на обочине, послышался стон. Мы все бросились туда. В кустах навзничь лежал человек в простой грубой куртке. Когда Колтон осторожно перевернул его, Питер вполголоса выругался, а подошедшая сзади тётя Роуз с тихим возгласом осела на землю.

У человека, который, похоже, был кучером той злосчастной кареты, на голове зияла большая рана. Половина лица была залита кровью.

Выйдя из пансиона, я тайно мечтала о самостоятельной жизни и карьере медсестры, но никак не ожидала, что своего первого пациента получу вот так, на дороге, возвращаясь со светского визита. Вдвоём с Колтоном мы кое-как сумели обмыть человеку лицо.