Белый танец

Перила лестницы будто кто-то рубил топором, а часть ступенек просто исчезла, и эта пустота обрывалась прямо у ног Ковентины. Она стояла, закрыв лицо ладонями, и медленно покачивалась, подчиняясь какому-то внутреннему ритму.

Дана толкнула стража.

- Помоги ей!

Потом она вернулась к столу. Камень все также мерцал в свете уцелевших светильников. Девона надела кольцо на палец и медленно подняла руку. “Очень красиво”.

Она не смотрела, что происходит на лестнице.

- Ковентина! Прикажи накрыть к ужину наверху!

Дана почувствовала, что ужасно замерзла.

Просто ужасно. По углам зала вовсю вспыхивали холодные искры, свет отражался от наростов инея. В камине не было ничего, кроме черноты, мелкой темной пыли. Она кружилась на сквозняке от окна и, как стая мошкары, почуявшей живую кровь, не желала прекращать нервную пляску. В темной пасти не уцелело ни одного полена, ни клочка бумаги.

Слезы стекали медленно, но в этом полумраке были не видны.

- Пускай здесь наведут порядок и вновь растопят камин.

Мне нужно тепло.

Девона неспешно поднялась наверх по лестнице и, еле переставляя ноги, добралась до своей комнаты. Сил хватило только на то, чтобы рухнуть на кровать не раздеваясь. Некоторое время она просто смотрела в потолок, изучая трещины в побелке и пытаясь составить из них какую-то картинку. Но кроме паутинки ничего не приходило в голову. “Запуталась совсем!”. Вздохнув, она повернулась на бок и поджала ноги. Туфли свалились на пол, и Дана пошевелила пальцами. Ходить было совершенно неудобно.

Обувь, в которой она приехала в имение, погибла во время дождя и последующего бегства. И как прислуга ни старалась, найти нечто подходящее в запасах не удалось. Вот и эти вельветовые домашние туфли без задников, с вышитым гербом годились только для того, чтобы ходить по дому. В чем она поедет было совершенно непонятно. Еще одна проблема в огромном ряду проблем.

Шум дождя за окном давно прекратился, и последние солнечные лучи, пробившись сквозь портьеры, осветили кусочек стены, напротив.

Тени пытались играть, в пятне света, и можно было угадать, что происходило снаружи в сумерках. Кажется, на улице все успокоилось. Только, как долго сохранится это спокойствие?

Дверь скрипнула, и через мгновение кто-то опустился рядом с ней на кровать. Мягкие пальцы коснулись волос, и некоторое время играли растрепавшимися прядями. Потом опустились на шею. Дана почувствовала огромное облегчение. Эти прикосновения словно уносили все мысли прочь.