Прятки

Прятки

Роберт Морра

Вступление

«По сути мерзкий из меня бы получился человек

Но я припомню всё Вам Вашими словами;

Как хладен снег,

Так долог беспокойный век

И месть уже хладна…

Душа черства как будто камень...

Но к тем, люб мною кто, я ровен и спокоен,

Мурлыча нежно, благодарно в верности клянусь…

Коль гладят шёрстку, я судьбой своей доволен,

Хоть и не знал, что в этом странном облике проснусь.

Пусть я не человек, и даже не хочу стать им пытаться,

Но всё же мыслями людскими был на этот свет гоним,

Служа пред Богом, я мечтаю в этой жизни оказаться,

Но не умею, как ни странно, я прислуживать пред ним…»

Сижу на подгнившем столбе, скучаю. Хотя, скажу Вам честно, очень скоро не до скуки будет мне. Впрочем, как и Вам. Нет, не пугайтесь – не конкретно Вам, а вообще людям во всей своей совокупности. И я не пугаю.

Посудите сами, чем может напугать милое пушистое создание. А если добавить, что шёрстка моя имеет ярко рыжий цвет, даже с каким золотистым отливом, то и вообще ни о каком страхе и речи идти не может. И глаза – жёлтые, с тёмным ободком. Так что, хмурься – не хмурься, да хоть оскаливайся и урчи сколько хочешь, но даже ребёнка не испугаешь.

А они-то – я как раз детей этих и имею в виду – чаще всего и лезут, и пристают. Каждый карапуз так и норовит погладить да потрепать. И это действо могло бы, конечно, считаться относительно приятным для самого меня процессом, ибо какой кот не обожает ласку, но – клянусь – не всегда таковым является. Детишки ведь эти – никем не обученные уму-разуму создания. Привыкли мурок всяческих драных тискать, которых на любом чердаке или в любом подвале – хоть отбавляй. А вот серьёзный кот, исполненный конкретно людскими мыслями и задумками, крайне раздражается, когда детёныши эти, в процессе ласки и глажки, то клок шерсти цапанут неуклюже, а то и вовсе за хвост из-за переизбытка чувств схватят.

И на этот случай у меня, естественно, коготки острые имеются. Прежде чем махнуть ими, я, само собой, предупреждаю надоедливую жертву. Но предупреждаю быстро, а действую метко. Так что, мало кто из моих голопузых обидчиков уходил от меня без рёва и ярко красных царапин на своих вездесущих ручках. Пускают слёзы, жалуются мамам и прочим великовозрастным родственникам.

А что я? С меня взятки гладки. Не лез бы – не получил бы.

Впрочем, как только мамашки меня видят, вся их злоба на «мерзкого заразного кота» куда-то резко испаряется.