Сердце Девы-3

Мне пришлось упереться ему в грудь, чтобы не упасть. Ветровей склонился ниже, улыбаясь нахально и обаятельно:

— Что с тобой? Ты, вроде, еще не беременна…

Я бы укусила его за щеку! Но борода…

— Так доспехи нести?! — судя по звуку, эти гады переглянулись и захихикали.

Финист взглянул поверх моего плеча:

— Нет. Выедем на рассвете, а сегодня будем праздновать.

Мужчины привели меня в столовую. Похоже, они конкретно пошарили в пятом измерении игровых сундуков и буфетов, иначе откуда взяться в заброшенном дворце серебру и хрусталю сервизов, и жесткой от крахмала скатерти, и мягким цветным подушечкам на деревянных сиденьях готических стульев? А еще серебряным подсвечникам с морем пылающих свечей, отраженных в тронутых патиной зеркалах?

Из-за них ли, из-за досок на окнах и хмурящегося неба свет был туманно-зыбким, сумеречным. Из щелей, заставляя огоньки дергаться, тянул сквозняк. Я повела плечами. И на них лег серебряный палантин.

— Да ну вас! Устроили представление!

Я плюхнулась на стул и потянулась вилкой к желе, надеясь, что оно не оживет. И вдруг осознала, что наслаждаюсь вкусом еды, а не пытаюсь разобраться, какие баффы она дает.

Анаид запустил в воздух горсть магических огоньков, каким-то образом умудрившись их раскрасить и прибавить к мертвенно-зеленому и голубому желтого и алого. Фоном заиграла музыка. И Финист наклонился ко мне, подавая руку.

Как бы он танцевал, все еще будь крылатым! Сердце резануло сожаленье и ушло, отдавая нас мелодии. Не оборвись она, мы бы, должно быть, кружились вечно.

— Пойдем на кухню, там не так холодно, — с заговорщицким видом предложил Манул. Мы с Финистом переглянулись — нам холодно точно не было. Анаид, бурча и фырча: «Вот вечно вас, котов, на кухню тянет», — подхватил со стола миски с рагу из зайчатины и фаршированной рыбой.

Мужчинам удалось справиться с тягой. В камине, потрескивая, горели дрова. Кубки с вином грелись на каминной решетке. Кресла были развернуты к огню, толстые деревянные ставни на окнах закрыты. Плитки пола вылизаны. Вокруг витал аромат корицы и имбиря.

На дровах, сложенных в железную стойку, отблескивала боками на свету пара пустых бутылок: темных, благородно изогнутых. Под стойкой выстроился ряд закупоренных, все еще в паутине и пыли. Чистыми были только горлышки, за которые их доставали.

Из таких бутылок вполне бы мог напиваться Атос, дожидаясь в трактирном погребе ускакавшего за подвесками д’ Артаньяна.

— Старинное вино из королевских подвалов, — представил Манул.