"Академия Вечного Леса". Пирамида Вахрона. Книга вторая.

Только не про любовь

Итта Элиман

Только не про любовь

Комната в общежитии Туона. Летний вечер. Окно раскрыто. За окном слышна короткая непристойная ругань. Через подоконник перекидывается чехол с гитарой, потом за край цепляются руки, и наконец появляется знакомая шевелюра и хитрая физиономия. Физика лица, как говорит Улен.

Эрик лыбится девочкам и сообщает, что порвал штаны.

— Когда-нибудь ты убьёшься по вине своих выпендрежей, — разумно констатирует Ванда, забирает книгу и уходит читать к соседке.

Итта и Эрик остаются вдвоём.

Эрик перекидывает через подоконник ноги. Джинсы действительно порваны на бедре. Клок ткани болтается, обнажает длинную красную царапину.

Итта ждет. Сердце стучит.

— Небольшой предпраздничный концерт, — объявляет Эрик, крутится по комнате, ищет, где ему присесть. Он заполняет собой любое пространство, особенно крохотную девичью спальню, где уже готовились погасить свет. Шумно топчется, фыркает чему-то своему. Наконец, плюхается на постель Ванды и расчехляет гитару.

Итта смотрит, как он крутит колки, навалившись одним плечом на гитару, широко расставив ноги, согнутые в коленях так, что и без того короткие джинсы задрались, показывая ей тощие волосатые икры.

Любуйся. Жилистая мужественность. Свободный покрой души.

Сбитые ботинки живут, ерзают в такт еще не начавшейся музыки. Пальцы левой руки то подкручивают, то чуть отпускают струны, они сжаты крепко, до синевы широких скусанных ногтей. (Ножницы же для нытиков).

Правая рука дает аккорды легкими, но цепкими взмахами.

Голова опущена. Итте видна только копна нещадно запутанных кудрей цвета осеннего темного сена. Кудри слегка пританцовывают в такт.

Наконец Эрик поднимает лицо. Видимо, гитара настроена, и он готов играть. Но сначала хитро смотрит на Итту, поднимает одну бровь: густую, веселую, такую же нахальную, как и все черты его лица, как все в нем, от и до.

— Поймал, как ты меня разглядываешь. В зеркало. Вон, — губы его расплываются в довольной улыбке. — Красивый, да?

— Очень красивый, — Итта ловит свое выражение лица.

Чувствует, что уже давно улыбается. Знает, что нет смысла прятать нежность. Незачем абсолютно. Эрик заслуживает всей нежности мира. Почему? Просто так.

— Ну, что играем?

— Только не про любовь.

— А про что еще? Про все остальное нет смысла тебе играть! — он снова улыбается, с вызовом. С упрямым желанием помучить ее и себя.

— Тогда смысл спрашивать?! — Итта сидит на своей кровати, поджав ноги, обняв себя руками, закрыв плечи волосами.