Сердце рассвета

Всю свою жизнь я провела, путешествуя с караваном своего отца, и задавалась вопросом, а что мы хотим найти? Почему бы нашему племени не остаться возле какого-нибудь оазиса, как делают это другие? Или в каком-нибудь городе? В пустыне немало прекрасных городов, где мы продаем свои товары и приобретаем новые, которые продадим уже в следующем городе. Но года шли, а ответов я не находила, никто: ни отец, ни братья, ни сестры и их матери не могли объяснить мне, что же мы ищем в пустыне? Быть может, мы просто идем неверной дорогой? Но надо мной и моим любопытством все лишь смеялись. И я перестала задавать вопросы, надеясь на мудрость своего отца. Такой умный человек, как он, не мог вести нас неправильной тропой.

К концу моего семнадцатого лета наш караван прибыл на Великую Ярмарку, где собрались племена кочевников со всей пустыни. Днем они торговали, а вечерами устраивали танцы и рассказывали истории, которые произошли с ними в бесконечном путешествии. Городские жители, те, что были прикованы лишь к одному месту, столице Вечной пустыни, Сайфу, слушали наших сказительниц с открытыми ртами, а глаза их горели точно звезды в ночи. Я же давно перестала слушать эти истории, зная, что ни к чему хорошему это не приведет. У меня возникнут вопросы, ответы на которые я вновь не найду. Но моя мать сидела рядом со мной вместе с другими женами отца и крепко сжимала мою руку, не позволяя покинуть ее ни на шаг. Сестры танцевали с девушками из других племен, а я могла лишь вздыхать, глядя на их веселье. Мне было уже почти восемнадцать, три старших сестры в моем возрасте уже были замужем. Одна даже имела собственного ребенка. Но моя матушка говорила, что я слишком юна для замужества. А отец твердил, что младшая дочь должна быть отдана в жены богам. Хотел, чтобы однажды я отреклась от всех благ и стала жрицей в Храме Луноликой Девы. Ведь так боги будут благоволить нашему племени, и торговля станет процветать.

И я, как всегда, полагаясь на мудрость отца, решила: так тому и быть. Лишь нужно подождать немного. Жрицей священного храма может стать невинная дева, которой солнце отмеряло больше двадцати лет, и которой боги не даровали супруга. Лишь тогда она сможет пройти обряд и стать одной из послушниц, а после и настоящей жрицей Луноликой Девы.

Сестры скорбели, не принимая моего решения. Их матери ругались с моей, говоря, что негоже пропадать девушке. Что в племени нашем полно достойных мужей. Но моя мать оставалась безучастной, словно не слышала никого.