Вода течёт вверх

В этом тоне не было ни нотки тревоги.

– Где мой друг? – требовательно топнул ногой Ренар.

– Ушел! За ответами! Посмотреть они хотели! – взвил скорбно-фиолетовыми полами балахона монах. Ренар догнал его и толкнул:

– Эй! Верни мне друга, ты!..

Тут же подскочили трое туземцев и усмирили Ренара.

– Вас никто не звал. Нет больше твоего друга!

– Что значит «нет»?! Он живой! Он вернется! Этот водопад же куда-то впадает?

– Смирись. Твоего друга больше нет.

Ренара кинули под дерево в примятую траву, где только недавно сидел Гартенгер.

Молчаливый туземец возвышался над ним, как огромная башня. Ренар поднял на него взгляд. Тот красноречиво погрозил копьем и повел подбородком в сторону озера. Ренар и так понял. Он не собирался повторять за другом его глупость. В том, что это была глупость, он убедился, когда увидел, как монахи разошлись по своим шатрам-молельням как ни в чем ни бывало. Они были абсолютно равнодушны к судьбе Гартенгера. Ренару от тревоги и от боли было тяжело дышать. Он свернулся калачиком у подножия туземца-башни и лежал так неизвестно сколько времени.

Вода плетями хлестала Гартенгера. Этих обжигающе холодных плетей было так много, что он не мог сделать нормальный глоток воздуха. В нос и рот то и дело била вода. Хотелось расправить грудь, разогнуться и вытянуться стрункой, чтобы преодолеть странное ощущение падения вверх. Но от холода все мышцы свело спазмом, и все, на что оказался способен Гартенгер – это кое-как сгруппироваться и приготовиться… к чему?

Как оказалось – к огромному, мощному, глубокому глотку желанного воздуха, который уверенно расправил его легкие.

Ощущение падения прекратилось. Вода показалась уже не такой холодной. Тогда он осмелился опасливо открыть глаза.

Гартенгер барахтался посередине озера. В глубине его ноги лизали струи, словно мощные подводные родники. А над головой было просто небо. Без мглы и без леса. Обычное прозрачное небо нежно-бриозитового цвета. Гартенгер раскинул руки и ноги и лег на поверхности. Он подставил солнцу вынырнувшую из воды грудь, облепленную рубашкой, и сделал несколько медленных глубоких вдохов.

Немного отдохнув и переведя дух на воде, он погреб к берегу. Сквозь серебристо-прозрачную воду уже было видно мраморные размывы светлого песка на дне. Кое-где песчаные склоны заросли густыми кисточками тонких высоких трав. У самой воды они клонились прямо в озеро. Уставший бороться со стихией Гартенгер схватился за пучок травы и подтянулся к берегу. Выполз на коленях, помогая себе руками.