Вода течёт вверх

Вода течёт вверх

Марина Удальцова

Вода течёт вверх

Снова Гартенгер бежал по летнему полю. В спину светило мягкое утреннее солнце. Дивные, никогда раньше не виданные цветы удивлённо кивали своими огромными сиреневыми головками, когда он задевал их. Капельки росы скатывались с них и падали в траву – и Гартенгер почти слышал, как они грустно позвякивают, словно звоночки. Не было ни весело, ни скорбно – было легко. Он любил это поле и эти нескончаемые волшебные цветы до горизонта. Он раскинул руки – и вздрогнул от нежданного прикосновения. Рука об руку с ним бежала девушка. Не всматриваясь в ее лицо, он знал – она улыбалась, и ей тоже было легко. Гартенгер, не останавливаясь, взял ее за руку – и они уже бежали вместе…

– Гартенгер! Га-а-артенгер, просыпайся, давай!

Юноша вскочил, чуть не свалившись с повозки. Яркое солнце ударило в глаза – был почти полдень. Он энергично потёр лицо, заставляя себя проснуться.

– Ну, ты и соня – проспал с самого утра! Давай, приходи в себя. Почти приехали уже.

– Куда? – приглаживая чёрные взъерошенные волосы, растерянно протянул юноша.

– Гартенгер, да очнись ты! В Лирусс мы приехали, в Лирусс. Продадим им шкурки нырхов. Возьмём по десятке за штуку, не меньше! А у них выторгуем бриозиты подешевле. Да не как у нас – мутные, с трещинами. Здешние бриозиты – ярко-бирюзовые, чистые, прозрачные. Я видел несколько лирусских камней у нас на фестивале осенью. Это загляденье, Гартенгер! Всего за одну повозку нырховых шкурок мы купим пять, а то и семь камней величиной с орех каждый.

Гартенгер ливанул на ладонь воды из бурдюка, умыл лицо и окончательно проснулся.

– Не суетись, Ренар. Ты ещё попробуй найди тут дурака, который возьмёт эти облезлые шкуры хотя бы по восемь яккелей.

– А чего это сразу облезлые? – обиженно протянул товарищ. – Каких ещё нырхов весной у нас можно найти? Это лучшие нырхи!

– Какие есть. Но не по десятке же!

– Ты что, заработать не хочешь?

– Хочу, особенно учитывая… – Гартенгер поймал взгляд прохожей темноволосой девушки, и запнулся. Она улыбнулась ему и быстро прошла мимо повозки.

Он вспомнил ту, из своего сна. Раньше было просто поле с цветами. Сегодня на том поле впервые была девушка. Гартенгер зажмурился и силился нарисовать в памяти ее лицо – хоть какие-нибудь черты. Но он ничего не помнил, кроме того, что она улыбалась. Даже улыбку ее не помнил. В своем сне он просто знал, что она улыбается.