Вернувшийся

За такую цену хороший товар не купишь, жена купца это точно знала. — Что это за богиня…

— Дура, — почти ласково произнесла неугодная. — Думаешь, без света в душе так жить легко? Ты ребенка своего вылечишь, а радости не почувствуешь и легче тебе не станет. Видела я таких. За две недели серели и в петлю лезли. Так что думай, выдержишь или нет.

Две недели? А ей полгода уговорено. Лагри-Фаххи хочет радоваться за счет чужой души, так как в своей ничего не сохранила. Должно быть так.

— Выдержу. Говори, что я согласна.

Машани рассудила о цене, как о несущественной. В самом деле, она рассчитывала на нечто чудовищное. А радость, свет… Когда дочь поправится и снова начнет бегать и играть со старшими детьми, она точно испытает счастье, хоть все Отвергнутые свет из души выпьют.

Прогадала «ведьма», подвела своих новых хозяев. Машани скрыла усмешку. То-то же. А то больно гордая! А по сути — торговка.

— Хорошо, — снова отозвалась неугодная в своей странной манере. Как будто все время готова рассмеяться. — Клади меж свечей руку.

Гостья протянула ту ладонью вниз. Отвергнутым открытые руки не показывают.

Хозяйка дома повторила тот же жест по внешнюю сторону свечей. Руки неугодной славили ее, выдавали проступок, служили проклятием. Больно ли ей? Хорошо, если больно. А то выходит, будто Пантеону каждый перечить может. Эта вот прекословила и получила по заслугам.

Далее не было ни ритуалов, ни слов. Пас рукой, да на минуту прикрытые глаза. И под ладонью Машани появился заветный мешочек, послышался пряный запах заветной травы.

Пришедшая вцепилась в него, как в величайшую на земле драгоценность.

— Если еще что понадобится, приходи, — наказала неугодная гостье на прощание.

— Спасибо, — произнесла Машани ровным голосом.

Ушла с желаемым, да нерадостная, как и было предвещено.

Отодвинув край плотной занавеси, хозяйка дома следила в оконный проем на удаляющуюся спину женщины. Как бы никто не пришел теперь за нее просить. Полгода — это срок…

Услышав легкий шорох за спиной, обернулась. Та, которая пришла, не очень любила появляться пред чужими глазами, поэтому и дождалась ухода просящей.

Лагри-Фаххи таинственно улыбалась, таясь в уголку. Чужая радость тоже счастье, когда до своего не дотянуться. Отвергнутым трудно чувствовать и трудно быть, цена за проигрыш Пантеону.

— Довольна, как я погляжу, — изрекла неугодная, остро следя за богиней. — Что делать будешь?

Врут слухи, во многом врут. Людям проще верить в страшные сказки, чем в истории без резких граней.