Про сестру говорили...

Платье, рунами расшитое, одела загодя, расправила, да стала на дереве, что через ручей перекинулось, макушкой в склон оврага уперлось. Стою, держусь за ветку, выглядываю. Может ближе встать стоило? А коль братья заметят? Ох, что будет…

Едут! Ох, едут! Слыхать как кони фыркают, как мужи переговариваются. Я вся вперед подалась, да так и шарахнулась в тень – первыми то три дружинника выехали, а за ними братцы мои с князем да тем самым мужем младым. Зашуршали ветки вокруг меня, оглянулись мужи настороженно.

- Вукка, пшла прочь! – слыхать голос Горазда.

- Не видать волчицы вашей, - отзывается кто-то насмешливо, - Иль ты каждому кусту кричишь то?

Я выглядываю осторожненько и вижу – муж тот прямо на меня смотрит, как и в прошлый раз. Увидал меня, видимо, когда я ступила.

Князь Ян

Что за девка? Стоит среди веток, лица не видать – тенью скрыто. Платье черное, рунным узором расшитое. Только глаза видно чуть. Может та же? Та девица так же стояла, в тени спрятавшись, и никто ее кроме меня не заметил.

Выглядывает, смотрит да молчит. Позвать что ли? Иль она не просто так прячется?

Что ж за девка?

Голуба

Скоро сказы сказываются да тягуче время тянется, будто мед ранний к зиме. Отбыла дружина, младшие братцы вернулись через день – до границ леса нашего провожали гостей. В тереме покоя нет – едва прибрались, как пришло время урожая, все чернавки за грибами вышли, за малиной, за ягодой лесной, поздней. Дядька с братьями зверя по лесу гоняют, запасают добычу на зиму.

Тянется время, тянется, а вот уж весь лес золотом червонным нарядился.

Зверь шубы к зиме примеряет, белки запасаются - все орешники обнесли под чистую. Люд к зиме одежду чинит, дрова из чащи таскает.

Вот уж лужи ледок ночью прихватывает. Лист палый серебрится красиво, инеем украшенный. Снег первый выпал – да на второй день сошел весь. И второй и третий сошел… Пятый остался, укутав землю в шубу пушистую. Как же бел и чист снег! Как приятно пробежаться по нему, торя тропку путанную! Как же славно вырыть с братцами пещерку снежную средь леса и сложить в ней очаг каменный, чтобы отогреваться после прогулки или охоты!

Сестра с матушкой да нянечкой в тереме сидят, приданое шьют.

Матушка Всемилу еще и хитрости всякой учит, чтобы муж лишь на нее смотрел, чтобы никто при тереме княжеском ни про нее, ни против нее слова лихого не сказал. Как то и меня на посиделки свои позвали, стали сказывать всякое, что между мужем и женой бывает, да отчего детишки рождаются.