Эх, закрутилось!

Я уселась на вертящийся стул за свой рабочий стол, и задумчиво глянула на фотку с Дашкиной свадьбы на слайдах рабочего стола. Потом представила, как там было весело, и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла не просто жалкой, а убитой жизнью.

Последнее время мне стало присуще постоянное самокопание, видимо старость подкралась незаметно.

Итак, надо что-то делать! И я пошла к главному с заявлением за свой счет, на отпуск в июле.

Сергеич, с отвращением крутя мое заявление в двух пальцах, словно дохлую жабу, ворчал и ругался. И тогда я, невинно опустив глаза на листок с будущим отпуском, устало спросила:

— По «собственному» писать?

Виктор Сергеевич мгновенно успокоился, больше не пытаясь брезгливо избавиться от напечатанного мной листка, со вздохом подписал его. А я, коварно пользуясь добрым настроением начальства, заодно затребовала очередной отпуск на август.

Эх, раньше надо было так! К Дашке бы на свадьбу попала! Не то, что я такая прям такая незаменимая, нет, просто безотказная. Юль, сделай то, и вон то, и вот это! Да, и вот это — тоже!

Я впервые что-то потребовала для себя, вот главный и в шоке.

Закидав вещи в багажник Маруси, позвонила маме, устроила Тучку на переднем сиденье и отправилась в деревню, лечить нервы. Ну, а чтобы не сорваться и не позвонить одному нехорошему человеку, оставила телефон дома.

Вот так сурово.

Прикатила под вечер к бабке, как эдакий подарок. Услышав звук подъехавшего автомобиля, она с любопытством выглянула из дома. Как всегда в повязанном на затылке белом платочке и бессмертном темно-синем байковом халате с крупными цветами, надетом на тонкую рубашку. Сколько помню, она всегда носила нечто подобное.

Обнимая меня у облезлой и слегка покосившейся калитки, бабушка спохватилась:

— Отец-мать здоровы?

Я медленно кивнула.

— Братенок?

Я кивнула еще глубже.

— Значит с мужиком своим, что не поделила… — причмокнув губами, сообщила бабушка с оттенком некой радости от своего вывода.

Я отмахнулась:

— Слишком много поделила… Дура!

— Дура, — мирно согласилась бабушка. — Пошли чай пить, я тут как раз свежий заварила…

— Я каркадэ не пью, он мне компот напоминает! — отрезала я, помня бабушкино пристрастие к сему напитку.

Я подхватила из машины свою кошку, мы быстро миновали дворик и вошли в дом.

— Так, то — каркадэ, а это липа! Пирожки с капустой с вечера остались…

— Я их не люблю… — Я скривилась. Переела их как-то у бабушки, а теперь смотреть не могла. Меня аж передернуло от воспоминания.