Выход из системы

Выход из системы

Светлана Кузнецова

Выход из системы

Тьма пришла за два часа до казни, просочилась туманом сквозь пол, мазнула по щеке невесомым поцелуем, тронула ветерком обвисшее крыло и заслонила бьющий по нервам, выжигающий глаза (если то, что от них осталось, можно назвать глазами) свет. Зло — так сочли люди. Зло — поддержали те, кто вот уже невесть сколько времени занимался чисткой на так называемых небесах. «Сомнения — путь в Бездну; каждый шаг — во славу Его; страдание — есть Очищение», — что за опасный бред, если подумать. Вот только именно думать ангелам и запрещают, как и прочей пастве. И как же хорошо, что он думать все-таки научился.

Те, кто проклинал последнего мессию — отнюдь не того, чей лик находился во множестве храмов, а иного, не узнанного толпой так называемых верующих, — утверждали: ничего уже не изменить. А он изменил! Пусть не все это заметили.

— Не осознавать себя проще, находясь в толпе, — проронила мягкая и такая приятная тьма, из которой, если вспомнить, вышло все сущее.

«Должно быть, девственность превозносят в противовес плодородию тьмы», — подумал он.

Тот, кого приговорили к смерти, не имел более права на имя, потому не называл себя даже мысленно. Да и ни к чему ему выдуманное прозвище. Он вернул его тому, кто никогда не был создателем. Тому, кто явился в ослепительном сиянии зла истинного, нареченного им же самим светом, добром, милосердием и любовью — а прочие и поверили! — и прибрал к рукам кем-то оставленные игрушки. «Игрушки», которые отнюдь не лежали покинутыми.

«Во тьме скрываются чудовища», — так учил пришлый. «Свет разгоняет тьму, он — острый пылающий клинок, выжигающий скверну», — повторяли за ним.

«Но разве добро способно убивать?» — стоило обеспокоиться этим вопросом ранее.

— Но лучше поздно, чем никогда! — Тьма рассмеялась, а на стене, где мгновением назад зияла белой дырой «звезда Давида», раскрутилось огненное колесо, образовав дыру черную.

«Коло», — приговоренный к смерти бывший ангел с трудом вспомнил слово, и ему стало тепло. Всего на несколько мгновений, за которые стена принялась плакать кровью: тех, кто нес зло истинное под личиной света, изгоняя из памяти «игрушек» все, что они знали о прежних временах. Временах без пришлого.

«Страдания благом быть не могут, как и беспамятство», — была ли то его собственная мысль, нашептала ли ее Тьма? Без разницы. Потому что щелкнул замок.

Разумеется, не он. Здесь не могло быть запоров, дверей или чего-либо еще.