Игра на Цезаря

Его тетя Нинон тете Гортензии говорила про одну даму из Гусельниц. Такую же.

- Ох, Варвара, много ты знаешь для своих восьми лет. И много слышишь. И вообще, спать давно пора, а то завтра на каруселях будешь носом клевать и из кресла улетишь. Приятных снов, - быстро склонилась я над ней и чмокнула в щеку.

- Не улечу, - лишь услышала уже у двери. А потом еще вдогонку. – Агата?

- Что, мотылек? – обернулась я.

- Ты пахнешь как-то… странно.

- Не вкусно?

- Нет, - подпрыгнула на локте Варя. – Просто странно.

- Ага, - приложила я лоб к косяку.

– Луной, наверное… Спи давай. – и выйдя в темный коридор, прикрыла за собой дверь…

Ник в нашу с ним угловую комнатку до сих пор не вернулся. И я, скинув на стул платье, в одиночестве занырнула в кровать. Буду ждать… И думать. Хоть нечем, но, почему-то все равно думалось… «Коварная Валентина»… И еще одно слово. Представляю, какое. «Забыла» она его. Маленькая прохиндейка… «Коварная Валентина, «орудие мести» Марк и вероломный возлюбленный». И совсем уж некстати, вдруг, вспомнилась моя собственная, восьмилетней давности жизнь.

Кому я тогда и что пыталась «доказать»?.. Вероятно, себе самой. Что смогу. Смогу забыть, смогу жить. Смогу… превозмочь смогу. Боль, стыд, раздирающую на части тоску… Сильные руки… Требовательные, ловкие. «Чего ты так боишься?». За тонкой перегородкой стены гуляет Святочный маскарад. А с другой стороны – я и он. Мой первый в постели мужчина… «Чего ты так боишься?.. Ты похожа на воробушка». Чего я боюсь? Пожалуй, лишь того, что все брошу и сбегу. От стыда, от тоски. Но, от себя не убежишь. «Вы только маску… маску свою не снимайте. Мне так легче». И мужское горячее дыхание мне в затылок: «Хорошо, мой воробушек… Хорошо»…

- О-о… Да что же это? – и рывком отбросив одеяло, села…

Во всем виновата луна… Она одна… Мой первый мужчина… А у Ника первой женщиной стала Ксю… Как мы с ней тогда после свадьбы «поговорили». И встретились (это – судьба) опять в учебном корпусе Прокурата. Любовь у них с госпожой Лэшок, что ли?

- Здравствуй, Ксения.

- Здравствуй, Агата, - и глаза в глаза, не отводя. К чему теперь игры в цивилизованную дипломатию?

- А мы к тебе завтра на прием собирались. Всей семьей. И деньги занести.

- За что? – выгнула она бровь.

- За подарок к нашей с Ником свадьбе. Шкатулку с зеркальным дном и одиноким лебедем.

- А-а. Не стоит. Это ведь – подарок. И, знаешь, что?

- Что?

- Я вам счастья желаю.

- Мы это уже поняли. А я тебе желаю резко поумнеть.