Король умер

— Просто сошлют в дальний монастырь, как душевнобольную. Ты побудешь там какое-то время, монахи приведут тебя в порядок, а потом я заберу тебя к себе. Так и будет, просто расскажи мне всё. Кто заставил тебя сделать это? Кто? Мы найдем его. Не бойся. Он давал тебе какие-то травы, запугивал, угрожал? Так оно и было, ведь, правда? — голос герцога опустился до шёпота. — Скажи мне, что произошло с тобой.

— Я хочу поговорить с братом! Дженаби, я ничего не совершала! Я же всегда на виду, а в тот день я была с Лайоном в своих покоях, мы обсуждали, что ещё предпринять, вот и всё!

— Что ещё предпринять?! Я был там, Арора! — вновь распаляясь, герцог вышел из камеры в коридор, снова принимаясь ходить возле открытой двери.

— В твоей комнате найден нож со следами крови. А твоя одежда? Мужская, хочу заметить! Мужской костюм, скроенный по твоей фигуре, был спрятан в гардеробной, за стенной панелью. Нам стоило больших трудов найти его! Пришлось даже ломать стену! Впрочем, там всё пришлось перевернуть, Сыскной Отряд поработал на славу.

..

— Дженаби, это неправда. Лайон...

— Прекрати! — Олбани в бессильной ярости ударил кулаком по деревянному откосу. Звук волной прокатился по коридору. Арора вздрогнула, а герцог скривился, потирая ушибленную руку.

— Не заставляй меня выбивать признания силой. Ты понимаешь, что сидишь в пыточных камерах, Арора?! — последовал тяжелый вздох, затем уже спокойнее герцог продолжил, — ещё чуть-чуть и... Возьми себя в руки, советники жаждут крови.

Повисло тяжёлое молчание. По щекам заключённой текли слёзы, её некогда прекрасные глаза смотрели с мольбой.

— Лекари... сказали мне всё, Арора, — первые за вечер Олбани отвёл взгляд. — Странности в твоем поведении начались давно, но мы всё спускали с рук из-за смерти Лайона. Ведь вы близнецы, кто мог сказать, что ты чувствуешь? Мы надеялись, вскоре ты придёшь в себя, но... Проклятые советники были слишком мягкотелы, а теперь хотят содрать с тебя кожу живьём, хотя сами виноваты, что позволяли тебе всё, — он горько усмехнулся, — кто-то занял моё место подле тебя, Арора.

Моё всегда пустующее место... Мне следовало быть здесь. Не на дальней заставе, и не на границе, и даже не в своем имении, а здесь. Я виноват перед тобой, Арора. Как же я был слеп... — его голос звучал горько, словно полынь.

Наконец, Дженаби поднял взгляд.

— Мы расспросили слуг, Арора, и они нам кое-что рассказали. Про кровь в твоей комнате и на одежде, про частые отлучки по вечерам, про нож... Ты стала невнимательна.