Отданная Владыкам гор

Я замечаю в них своё отражение в белом атласном платье, очертания сада и величественные скульптуры из белого камня. По стенам серебрятся знаки защиты от темного народа гор и холмов. Перевожу глаза на железный браслет на узком запястье. Фейри не выносят железа и веточек бузины. Они для них смертельно ядовиты и легко выпивают из прекрасных тел бессмертную жизнь.

Нас, жителей королевства Нэмаер на Белом Острове, с самого рождения учат держаться от фейри подальше. Никогда не думать, чтобы ненароком не призвать, а если случилась беда, и фейри встретился на пути не смотреть в бездонные глаза, не слушать дивного голоса и никогда не заключать с ним сделок.

Снежноцвет в моей руке осыпается хрустальными льдинками. Эти цветы очень хрупки. Распускаются в самые лютые морозы и источают невероятный аромат, но стоит сорвать со стебелька, обращаются в снежную пыль.

В детстве я любила сбегать тайком из дома и бродить по лесным полянам, усеянным снежноцветами. Мечтала однажды, среди покрытых ледяными шапками елей, встретить возлюбленного и вместе с ним прожить до самой старости.

Возлюбленного я не встретила, зато в один из зимних вечеров наткнулась на голодного, свирепого волка.

Он выслеживал меня от гиблых болот, шел до самой калитки и там набросился.

Вдоль позвоночника прошелся болезненный мороз.

Невольно прикрываю глаза, вспоминая тот жуткий вечер.

Отец спас меня, но после схватки лишился ноги и стал калекой. Мама взвалила всю работу по дому на хрупкие плечи и, как это водится, не выдержала трудностей и сбежала с заезжим торговцем.

Так и я папа остались вдвоём в старом деревенском домике у кромки леса.

Люди во все времена не отличались милосердием и добродетелями. По деревне поползли нехорошие слухи. Будто я – человек только на половину, и во мне течет дурная кровь жителей гор и холмов. Мол, матушка согрешила с кем-то из фейри, а признаться побоялась, потому и сбежала, бросив дочь. Да и волка, по мнению местных жителей, я специально завлекла в деревню злыми чарами.

- Будь девчонка – человек, зверь загрыз бы ее в лесу, - шепталась у меня за спиной дородная трактирщица.

- А так, гляди, сколько времени шел по следу и не трогал.

- Дело явно не чисто, - соглашалась жена старосты, разодетая в дорогие меха. – Точно дурная кровь пробудилась. Кровь бессмертного папаши.

… Вдруг по позвоночнику потянуло скользким холодком.

Я быстро обернулась, чувствуя на себе незлой, но очень внимательный взгляд. Никого. А потом увидела зеркальную колонну возле беседки.