Ее личный демон

Кира затушила сигарету, сунула в рот жвачку, чтобы перебить запах, который — она не сомневалась — все равно учуют, но либо промолчат, либо начнут вздыхать-стенать-охать-причитать. Впрочем, захотят поистерить, повод найдут. Какой-нибудь — точно. Ставила же ей литераторша неизменные два-пять за сочинения, пока отчим — а мать таки захомутала чиновника из городской администрации, отвечающего ее представлениям о респектабельном мужчине — не закатил грандиозный скандал, да не в самой гимназии (ему не по статусу на эту шушеру размениваться), а в ГОРОНО… или как там еще? Минобр? Кира не вникала.

Она знала хороший анекдот про всю учебную систему разом:

«Запомните, дети. Кофе мужского рода. Оно — это говно и министерство образования».

Впрочем, кофе нынче оказалось и среднего рода тоже — по правилам каких-то идиотов, возомнивших себя реформаторами языка.

Первый звонок прозвучал набатом. Кира закрыла окно. Единственный плюс гимназии в сравнении с обычной школой заключался в изолированных комнатках для справления естественных потребностей.

На этажах имелось по пять отдельных закутков, снабженных дверьми с запорами. В каждом — окно, до половины закрашенное белой краской, унитаз и рукомойник. Здесь не только покурить можно было, но и действительно сходить по нужде без опасения чужого присутствия и подглядывания. Киру блевать тянуло от того, что глазеют, пусть даже такие же девчонки, как она. Одной, помнится, платьишко таки попортила после заявления: «Ой, а у тебя уже волосы на лобке растут». Противно!

Кира вышла из туалета. Навстречу ей шел труп, хотя всем прочим наверняка казался человеком. Трупов вокруг было настолько много, что Кира старалась не присматриваться. Трупы не интересовались ничем, кроме статусов и популярности в соцсетях, залипали на фотки дорогих шмоток, автомобилей, всяческих аксессуаров и гаджетов. На тусовках и распродажах их было значительно больше, чем живых людей.

— Кирия Александровна, задержитесь, — пластмассовым вальяжно-неспешным тоном обратился к ней живой труп.

Кира ругнулась про себя и остановилась, стараясь сохранять дистанцию.

Не только из-за курева, но и из-за отвратно-приторного запашка, который труп — он же завуч гимназии — заглушал дорогой туалетной водой.

— Слушаю, Антон Кириллович.

— У вас в классе, Кирия Александровна… — В гимназии имелось правило: звать всех по именам-отчествам и никак иначе.