Фея чистоты

— Во-о-о-он! Все вон из здания суда! Заседание окончено! — кричал лорд Говард.

Бедняга уже видел себя на первых страницах газет, пестрящих громкими заголовками:

«Парик-убийца — проклятье фей?». «Колдовство в здании высшего суда!». «Что случилось с лордом Говардом, или дело о хрюкающем парике!».

На господина Хатроу, адвоката, выписанного городом, чтобы помочь мне, несчастной, было больно смотреть. Мы успели подружиться. Молодому человеку не везло — едва начал практику, и уже три проигранных подряд дела. Неудивительно. Уилл Хатроу — порядочный, честный человек. Таким не просто в Дан-Лане, колыбели лжи и коррупции.

— Пойдёмте, — вздохнул Уилл. — Вам необходимо получить документы. Удостоверение личности. Лучше подождать в коридоре.

Я кивнула, подобрала юбку, к удивлению, обнаружив, что поросёнок исчез. Жаль. Он был такой потешный!

Мы вышли из зала суда в сопровождении констебля. Настоящего! В чёрном мундире с сияющими пуговицами и шлеме, похожем на яйцо. Как тут не вспомнить Шерлока Холмса?

— Спасибо, — улыбнулась я великану с непроницаемым лицом (вот она — старая добрая Англия!).

— Простите. Простите, что так вышло, Энн, — не унимался Хатроу.

— О чём вы? Мы избежали опекунства — разве не чудесно?

— Вы, Энн... Это сделали вы! Вы доказали, что у вас есть магия, превратив парик судьи в поросёнка.

— Глупости! О чём вы, Уилл? У меня нет никакой магии!

— Вы спасли себя и меня заодно. А я... Я никчёмный. Совершенно бесполезный чурбан.

Парик Уилла был красивого шоколадного цвета, длинный, до самых плеч. Под ним рыжеватые волосы, стянутые в хвост. Хатроу был очень симпатичным — его чуть вытянутое лицо чем-то напоминало Николаса Кейджа. Глаза — карие, грустные. Сейчас, правда, он не столько напоминал всеми любимого актёра, сколько спаниеля, которого не взяли на прогулку. С другой стороны, Кейдж тоже часто мне его напоминает (в смысле, спаниеля).

— Перестаньте убиваться и возьмите себя в руки, Хатроу! Меня же не грохнуть приказали, в конце-то концов!

— Как можно, Энн, да хранят феи королеву! Зачем вас ронять? Вы и так с лестницы упали — нога ещё не зажила, прихрамываете.

Что правда, то правда. Полёт со стремянки даром не прошёл. Я, правда, не это имела в виду, но... Промолчу, пожалуй. На бедняге и так лица нет!

Мир, куда я попала, был одним из отражений Лондона. Почему не Москвы, где я, собственно, и свалилась со стремянки — этот вопрос до сих пор остаётся неразрешимой загадкой, а ведь я здесь уж без малого как месяца три.