Музы изящной словесности

Зачем Приёмной нужна охрана, Серафима никогда не понимала. Никто на них не нападал, решения творца были неоспоримы, если авторы были недовольны вердиктом, то с этим вполне справлялась могучая Аделаида. Да и угроза литературной кары – прокрастинация – успокаивала недовольных лучше любых аргументов.

Вторая комната, кабинет, обиталище Серафимы и творец-машины. Распределение Муз по авторам происходило именно здесь. В третью комнату редко кто заходил, она была как бы запасной. Впрочем, там был гардероб, диванчик, комод, огромный сундук и куча каких-то коробок. Наверное, нужных.

Серафима настроилась на рутинны рабочий день уже у ступенек крыльца.

– А вот вы, Серафима… – вдруг услышала она хриплый голос. – Вот лично вы свободны для союза со мной? Извините.

Серафима замерла. Это что? Этот вопрос обращён к ней? Она резко обернулась. Около угла дома мялся мужчина. Серафима подумала, что он уже не первый раз попадается ей на глаза…

Какой у него образ души?

Захоти увидеть – увидишь!

Чёрт!

Перед ней был самый обычный чёрт – рожки, копыта, хвостик… То есть, конечно, это был человек, но истинный облик его души – чёрт! У Серафимы помутилось в глазах. Время вспыхнуло вдруг электрическим разрядом, вот как молния внутри грозы.

– Фамилия?! – хрипло прокричала, почти прокаркала она.

– Волков, – испуганно ответил бедолага. – Я вас испугал?

– Имя? – почти провыла Серафима.

– Вениамин, можно просто Вит, – быстро ответил допрашиваемый.

Время остановилось. Серафима едва сдержала стон отчаянья. В его именах не было огня! Чёрт, да не тот! Ей нужен другой… чёрт… Которого вот уж чёрте сколько дней где-то у собачьих чертей носят черти! К чёртовой бабушке! Она устало развернулась. Её плечи поникли. Задолбало всё!

– Подождите! – прокричал мужчина, приближаясь. – Вы не ответили на мой вопрос.

Серафима опять обернулась, сказала устало:

– Что вам ещё надо? Вы – не мой автор! Мне очень сложно это объяснить…

И тут она, совсем неожиданно для себя, заплакала. Конечно, не как царевна Несмеяна, наполняя слезами горшки и плошки, а сдержано, с достоинством, осторожно.

– Я не думал, что мой вопрос вас расстроит, – искренне огорчился мужчина с душой чёрта. – Извините. Вот, возьмите платок. Не надо плакать.

Он протянул ей платок. Обычный, клетчатый, вроде как чистый. Ещё в руках у мужчины был букетик жёлтых цветов, похожих на маленькие дикие розочки.

– А это зачем? – спросила Серафима, принимая платок.

Он понял, что она говорит про цветы.

– Это я для вас, – сознался Вениамин.