Музы изящной словесности

– Но если вы опять будете плакать, то я их унесу.

– Не надо, – Серафима взяла себя в руки. – Ни вы, ни цветы не виноваты. Извините, что я так. Спасибо. Отдайте сюда!

И она отобрала у него букет.

– Давно я не слышала этого вопроса, – Серафима попыталась быть благодарной, но твёрдой. – Давно мне не дарили цветов. Но судьба союза Музы и автора в руках творца, и вот в данном случае он говорит – нет.

Мужчина насупился.

– Это окончательно и бесповоротно?

Здесь Серафима решила взглянуть ему в глаза. Надо же ей знать хотя бы – какого они цвета. И вдруг её, как огонь, обожгла мысль. Даже не мысль, намеренье. Его! – намеренье. Уйти и больше с Серафимой никогда не встречаться. Но это же невозможно… Без её участия союз с любой Музой заключить невозможно, и для автора желание никогда не встречаться с Серафимой означает…

– Стой! – скомандовала она, отбрасывая как логику, так и другую невозможную мысль, что почувствовать намеренье Муза может только у своего автора и никак иначе…

– Стою, – замер Вениамин.

– Почему вы решили, что я ваша Муза? – спросила Серафима.

– Да я ничего не решал, – ответил Вениамин. – В первый же день, когда я попал на землю светлого Дома, я увидел вас, идущую по белоснежной тропинке. Ваше лицо было бледным и грустным. Но, как рыцарь прячет свой страх перед смертью за решёткой забрала, так и ваша грусть была укрыта косметикой. Вы были почти в таком же платье, тёмно-лиловом. Только рукава были длинные, а на ваших руках не было перчаток. И ботиночки, по-моему, были без каблуков, но этого я точно не помню. Но чепчик был точно такой же, только розочки на нём были другого цвета, в тон к платью, а не ржавого цвета меди в тон к вашим глазам, как сейчас. Камушки тропинки разлетались от ваших шагов так, словно вы стали маленьким тропическим ураганом. Сердце моё сжалось, ёкнуло. И тогда я понял, что вы моя Муза.

– Так просто? – грустно улыбнулась Серафима. – Так не бывает.

– Тогда, может быть, так? – спросил Вениамин и встал совсем рядом. – Она была грустной. Слёзы текли по её лицу. В руках она держала дурацкие жёлтые камелии, очень похожие на дикий шиповник. Он подошёл и взял её за руку.

Вениамин действительно взял Серафиму за руку.

– «Будьте моей Музой!» сказал он. И любовь выскочила перед нами…

Серафима очнулась от наваждения. Выдернула руку.

– Я знаю эти слова, – сказала она. – «Так поражает молния. Так поражает финский нож». Только почему вы думаете, что это имеет отношения к нам?

– А почему нет? – спросил Вениамин.