Затмение

Абсолютный порядок из документов и пишущих принадлежностей, странно смотрящийся в общей суете, присутствовал лишь за столом короля Азимекха. Неизвестно, оттого ли, что монарх имел склонность к педантичности, или же дело было в том, что он предпочитал тишину тронного зала компании шумных и озорных дочерей и почти не посещал библиотеку.

Девушка прошла в центр комнаты, к цветущему персиковому дереву. Она опустилась на колени перед аккуратной клумбой, выложенной камнем. Тонкие пальцы ловко подхватывали падающие ароматные лепестки и сжимали их.

- Извини, что так затянула с прощанием… Мама.

Альва подняла взгляд в ожидании увидеть величавую красавицу, какой была ее мать, королева Лара. Надежда, что теплые руки сожмут ее в объятия, и можно будет зарыться в золоте длинных волос, прохладной ткани шелкового платья, и забыть обо всем, исчезла, когда лунный свет озарил лишь крону древа. Девушка облокотилась о его ствол, и дала волю чувствам. Только здесь, в безмолвном присутствии упокоившейся матери, она позволяла себе то, чего не допускала при отце и сестрах. Для них она должна улыбаться, ведь она Анариэль – дочь Солнца, что освещает и радует все королевство.

В минуты тоски девушка потеряла счет времени, и когда обнаружила, что вот-вот застанет рассвет, решила поторопиться и осуществить то, зачем нарушила указ отца. Бросив последний взгляд на дерево персика, которому дал жизнь прах погибшей королевы, Анариэль прикоснулась к ожерелью с камнем из янтаря, что достался ей от матери.

- Я сохраню его, обещаю. Сделаю все так, как ты меня попросила.

Альва решительно преодолела несколько рядов книжных шкафов, пока не нашла нужный. На первый взгляд неприметный стеллаж, ничем не отличающийся от других, скрывал в одной из таких же внешне блеклых, старых и пыльных книг нечто ценное. Много лет назад Анариэль выбрала это место в качестве хранилища для личного дневника. Покои принцессы проверялись очень тщательно, хоть и с благими намерениями, но девушку не покидало чувство, что ее лишают малейшей свободы. Альва быстро нашла нужную книгу, внутри которой она еще десятилетие назад вырезала углубление и спрятала небольшую тетрадь, украшенную королевским гербом. Неаккуратные руны, нацарапанные на потрепанной временем кожаной обложке будто бы детской рукой, гласили: Анариэль.

Альва расположилась за одноместным столом, коими была уставлена вся библиотека. Щелчком длинных изящных пальцев она зажгла свечи вокруг.