Затмение

Скрытая в глубине комнаты за оградой из шкафов, она не опасалась быть обнаруженной. Какое–то время Анариэль разглядывала сделанные за все годы ведения дневника записи. Чистых страниц почти не осталось. Каждый лист был наполнен чувствами, впечатлениями, воспоминаниями и даже причудливыми коллекциями.

До этого момента Анариэль не ощущала своего возраста, но после подобного путешествия в прошлое поняла, что она уже не та веселая и беззаботная принцесса, что ловила жучков, собирала цветы и пыталась оседлать каждую лошадь королевства, тем самым заставляя волосы нянечек и учителей вставать дыбом, а длинные острые уши возмущенно топорщиться. Осознание собственного взросления оставило неприятный след в ее душе. Наконец, она принялась писать новую и по совместительству последнюю запись:

12 число Квинты 1371 год Эры Раскола

Дорогой отец,

Это моя последняя ночь в родном доме.

Через несколько часов встанет Солнце, и я сяду в карету. Карета привезет меня на пристань, к кораблю. И, наконец, корабль отнесет меня к моему главному наказанию – людям.

Три месяца назад я получила известие. Долгое время ты вел переговоры с целью заключения мира с людской империей Эдра. В частности, с их правящей династией Д’Ориолан. Тогда же я узнала, что скрепить союз было решено браком. Браком между будущим императором, Люцианом III, и одной из дочерей короля Азимекха. К несчастью, этой дочерью оказалась я. Наш посол привез в Аэдрун, столицу империи, портреты восьми альв – меня и тех моих сестер, что еще не были отданы замуж или обещаны кому-то другому, дабы Люциан выбрал себе невесту, что будет править империей вместе с ним. Даже, скорее, не править, а быть украшением, что всегда тенью ходит за правителем. Из всех моих прелестных сестер, красота которых затмевает небесные светила, он выбрал меня. Самую младшую дочь.

И ты ему это позволил.

Сегодня утром, когда первые рассветные лучи упадут на город, мне исполнится шестнадцать лет. Мои сестры и няни вздыхают, говорят, что я еще дитя. Что хорошо, что Люциан старше меня всего на семь лет, могло быть и больше, но все же. Называют его словами, сказать которые у меня язык не повернется.

Я не боюсь его. Нельзя бояться того, чего не знаешь. Но я чувствую сильную обиду».

Анариэль взяла паузу. Шумно выдохнула. Она не могла себе позволить перечить отцу напрямую, но даже выплеснуть чувства на бумаге было для нее испытанием.