Два крыла

***

Белогрудая лежала на острове, прямо на солнышке. От усталости и боли в правом крыле все тело охватила слабость. Окруженная со всех сторон водой, она умирала от жажды. Лежала уже давно, но усталость и боль не проходила. Потом к усталости добавилась тоска, страх одиночества, безысходности.

«И надо же ей было уродиться такой хилой и невезучей», – думала Белогрудая. Она прикрыла глаза, незаметно уснула, а когда проснулась, пришло время комаров и ночных сов. Одна из них сидела на старом пне и, вылупив глаза, тихо соображала.

– Ты чего? – наконец– то ухнула Сова. – Упала?

– Немного, – попыталась улыбнуться лебедь. – Кажется, подстрелили.

– Вам делать нечего? Падаете тут и падаете. В прошлом году здесь целая стая упала. – Птица подошла, присмотрелась к сломанному крылу Белогрудой. – И всю стаю слопал котяра. Он так жутко жевал! Бр-р-р!

– Сова! – раздалось грозное мурлыканье в темноте.

Сова подпрыгнула и моментально перелетела на гнилой пень.

– Ах! Пантелей Котофеевич! – вещала сама любезность. – Как поживаете, как детки, как хозяйка?

Кот не ответил, осторожно перевернул птицу на спину, тронул раненое крыло. От сильной боли Белогрудая тихо застонала.

– Щас съест, – вздохнула Сова. – Безобразный поступок. Я такого не потерплю.

В страхе Белогрудая сжалась, встрепенулась, боль вновь ожила, скрутила.

Кот сгреб лебедь в охапку, одной лапой прижал к груди, второй пригрозил Сове.

– Будешь сплетничать, я тебя поймаю.

Сова обиделась, отвернулась.

Белогрудая застонала, замерла и смирилась. Никто больше за нее не переживал. Она вспомнила большого черноглазого лебедя, его теплую широкую грудь, веточку мимозы, зажатую в клюве, тихий клекот песни.

***

Утром Белогрудую разбудила Старая утка. Она теребила лапой бок раненой и внимательно вглядывалась.

– Живая? – спросила она, заметив открытый глаз.

– Где я? – простонала Белогрудая

– Сирое озеро, – ответил Кот. Он выставлял рядом с ней склянки, заполненные мутной жидкостью.

– Может, не стоит мучить? – посоветовала Старая утка. – Сама помрет.

– Надо попробовать. Да и для медицинской практики полезно. – Кот обмакнул бинт в жидкость и стал протирать рану на крыле.

– Больно! – вскрикнула Белогрудая.

– А кто обещал "не больно"? – улыбнулась утка. – Советую получать удовольствие.

Кот долго мыл, бинтовал, поправлял крыло.

– Ну, все, – довольно произнес он. – Но летать ты уже никогда не сможешь.

***

Черноглазый низко парил над землей, всматривался в каждый бугорок, деревце, в каждое движение.