Дар Евы

Возможно, на секунду она перепутала меня с отцом? Смуглая, черноволосая с тёмно-синими, как глубокая вода глазами, — я была поистине папиной дочкой.

— Мама, пойдём внутрь.

Мягко, словно обращаясь с суинской коралловой куколкой, я потянула её вверх, заставляя встать. Ледяные капли дождя тотчас окрасили тёмным каменную ступеньку крыльца в том месте, где сидела мама. Сколько же она ждала меня?

— Изабель! — тонкий голосок сестрёнки испугал меня, и я чуть не отпустила маму, которая всем своим телом опёрлась на мой локоть. Хорошо, что весила она даже меньше меня и была миниатюрной, как малёк кракена.

— Ева, — вторую руку я протянула к сестре, выскочившей из дома мне навстречу. Мы схватились ладонями и крепко сжали их, молча уставившись друг на друга. Слова были не нужны. Из её тёмно-зелёных, как мокрые листья у нас над головой, глаз хлынули слёзы, сливаясь на щеках с каплями дождя.

— Не время, — я разжала наши руки и нежно провела по коже сестрёнки, обводя пальцами острую скулу. — Сначала уведём маму с улицы: холодно.

Согласно кивнув и стерев с лица влагу, Ева подхватила маму за вторую руку, и мы завели её в дом. За спиной снова громыхнуло, и я на мгновение задержала наше шествие, впервые за всю свою жизнь заперев дверь на щеколду. На всякий случай.

Оглянувшись, я не сразу поняла, что не так: в доме было темно. Шторы распахнуты, но солнце, спрятавшееся за тучевыми облаками, почти не проникало в помещение. Тем не менее мы беспрепятственно прошли к широкому дивану, повёрнутому к камину, ни разу ни обо что не споткнувшись и не ударившись. За пятнадцать оборотов я выучила этот дом вдоль и поперёк. Аккуратно усаживая маму на мягкие подушки, я задела сестрёнку и мельком взглянула на неё.

«А она знает этот дом ещё лучше».

Младше меня ровно на два года Ева страдала агорафобией и проводила почти всё своё время в стенах нашего дома, выходя на улицу только в крайних случаях. Благодаря ей у нас всегда было чисто и уютно, а с кухни доносился ароматный запах свежих булочек или похлёбки на обед. Но главной страстью сестрёнки оставалось шитьё. Одежду, скатерти, шторы, платки, игрушки — всё, что можно было создать из куска ткани и нитки с иголкой, она шила сама, одевая нас и украшая дом. А с год назад её творчеством заинтересовались и соседи — так в нашей семье появился дополнительный заработок.

Который, видимо, теперь нам очень понадобится.

Мама утонула в подушках, обмякнув, а мы застыли двумя статуями перед ней, боясь пошевелиться.