Ванилька

Ванилька

Дора Коуст ( Любовь Огненная )

Глава 1: Улыбаться – это искусство. Улыбаться врагу – верх мастерства

Малика

Мягкая волнующая мелодия полилась по залу, окутывая гостей, пронизывая души… Бездушных монстров, занимающих удобные кресла. Даже «Лебединое Озеро» не могло примирить меня с этими существами, что людьми-то по сути и не были.

Звери. Звери в человеческих обличьях.

Вставив наушники, я потянулась и тут же вновь заняла свое место. Один, два, три…

– Девочки, пошли! – дала команду наш постановщик.

В моих наушниках тоже играло «Лебединое Озеро», но композиция значительно отличалась, учитывая рок-обработку. Каждый звук ударял, бил наотмашь, позволяя выплеснуть ту энергию, ту ненависть, которую я испытывала к этим нелюдям.

Будь моя воля, меня бы здесь не было, но все, что я умела, – это танцевать. Все, чего хотела моя мама, – чтобы я была балериной, и я занималась днями и ночами. Пальцы в кровь, зубы сжаты, и до изнеможения.

«Улыбайся, Малика!» – кричал педагог, от злости швыряя в меня всем, что попадалось под руку.

И я улыбалась, прямо как сейчас, чаще всего просто закрывая глаза. В эти моменты я танцевала не для себя, не ради репетиции и даже не для зала. В эти моменты я танцевала для мамы, представляя ее счастливое лицо.

Нельзя танцевать с закрытыми глазами. Это непростительно. Тем более непростительно для кордебалета, когда несколько танцовщиц должны выполнять синхронные движения, но по-другому выступать на сцене я не умела. Не перед этими напыщенными индюками, безэмоциональными роботами, чьи скупые хлопки приравнивались к шквалу аплодисментов.

Вот и в этот раз я танцевала с закрытыми глазами. Танцевала под свою музыку, не слушая и не слыша происходящего на сцене и в зале. Свою роль я знала назубок и отыгрывала ее с полной самоотдачей, сливаясь с термоядерным сочетанием рока и классики. Я была не балериной, я была музыкой, штормом, что бушует в сердце.

Отыграв свою часть, как и всегда напоследок я открыла веки, чтобы посмотреть в зал и не увидеть ни капли эмоций, но что-то определенно изменилось. Музыкальная композиция в наушниках закончилась, а вокруг стояла оглушающая тишина, которой здесь быть не должно было.

Повернуть голову? Нельзя. Боковым зрением я отметила, что нахожусь на сцене одна. Справа в кулисах стоял разъяренный художественный руководитель, жестами рассказывающий мне, что со мной будет. Слева – постановщик. Свое лицо женщина прятала в ладонях, а плечи ее вздрагивали от беззвучных рыданий.