Девять жизней

— Тогда зачем дон Себастьян пошёл на такой риск? Головой ведь рискует, не говоря уж о своём положении. Болтают, он воспользовался предлогом убрать губернатора хоть ненадолго, а зачем — разное говорят.

Красавица стала быстро дышать.

— Конечно… он добивается… Ах, невозможно! Но какова дерзость! Я слышала, он и на военной службе три года назад был бесстрашен.

— Не удивляюсь. Все де Суэда — отчаянные храбрецы.

— Всё равно, ведь должна быть причина… — донья Мария почти замурлыкала. — Наглец…

— И красавец, — поддакнула Кончита со вздохом.

— Неужели действительно примет обеты?

— Кому и когда эти обеты мешали? — донья Мария отставила благородную важность и запросто фыркнула, затем протянула негромко и томно: — Дон Себастьян де Суэда… следователь инквизиции. Способен на всё что угодно.

— Страшный человек. Как посмотрит — до костей пробирает.

— Да… — губернаторшу-герцогиню явно пробрало.

— Но до чего же хорош…

Герцогиня вновь превратилась в обычную двуногую кошку.

— Красавцев в Сегилье сколько угодно, на любой вкус… Но только старуха-монашка не почувствует, как в нём мужская сила играет… Пустяки, что он выглядит сдержанным и спокойным, пусть глаза ледяные — в теле его не кровь, а огонь.

Камеристка тоже томно вздохнула. Она была совершенно согласна со своей госпожой, а та опять приняла высокомерный и добродетельный вид.

— Чего же он добивается? — женщины переглянулись.

— Может быть… — приосанилась донья Мария, с удовольствием поглядев на своё отражение.

— Он поставит какое-нибудь условие, чтобы выпустить моего мужа и снять с него обвинения?

— Кто знает… — Кончита умела держать при себе свои мысли.

— Я готова многим пожертвовать, право же, очень многим, чтобы спасти дона Армандо… — по лицу её было видно, какую именно жертву преданная жена жаждет принести ради супруга и чем украсить его заодно.

— Говорят, дон Себастьян именно так снял обвинение с доньи Эстрельи…

— Гнусные сплетни! — прекрасное лицо герцогини пошло красными пятнами и подурнело.

— Рыжая ведьма глупа и несносна! Я так надеялась надеть рубиновый гарнитур на её аутодафе! Скоро год уж прошёл, как сожгли последнюю ведьму. Двух, кажется, сразу.

— Да, какую-то лавочницу с её девчонкой. И с тех пор ни одного нового обвинения в колдовстве — даже по кошмару в Талоссо. Но графиня на костре… Я о таком и не слышала.

— Знатных дам жечь, конечно, нельзя, но эту мерзавку надо бы непременно.