Свадьба в Дориате

Звучали слова о важном моменте, который нельзя упускать, о глупце Финдарато, о смердящем смертном, посмевшем снискать любовь полумайэ Лютиэнь. И чем дольше Тингол слушал ее, тем больше отклика она находила в его сердце. Он настолько разволновался, что забыл об укрытии, но поглощенные взаимными обвинениями спорщики не смотрели по сторонам. Самое главное — по своим речам принц Келегорм показался ему весьма и весьма управляемым. Младший брат — Тингол плохо помнил имена детей Феанаро — вертел им как хотел и сейчас упорно склонял к тому, чтобы вернуться в Нарготронд и удерживать там власть в своих руках.

Хотя Тинголу показалось, что он неплохо справится и без второго: язык у него был явно подвешен лучше.

«С ним можно будет иметь дело», — подумал Тингол.

Несмотря на уговоры советника из дориатрим, Тингол уверенно повел серебристо-белого скакуна вниз по склону. «Совершенно точно, — думал в отчаянии он, — представившийся случай упускать нельзя». И, балрог с ним, готов был признать, что пара вздорных принцев из дома Финвэ лучше жалкого смертного, который посмел так дерзко и своевольно проникнуть в его владения.

— Ханталэ, Варда Тинталлэ, — громко сказал он.

Оба принца встали, как громом пораженные.

Келегорм залился краской точно девица. Быть застигнутым врасплох во время ссоры с младшим — что может быть позорнее? Он прекрасно понимал, как выглядели нравоучения брата со стороны. А тут ещё и эльф непростой, из синдар. Лицо было смутно знакомо — а раз так, то это кто-то из советников Элу Тингола.

— Айя Феанаро, — надменно ответил он, положив руку на эфес меча, но не вынимая его из ножен, — лорд Первого Дома Тьелкормо Туркафинвэ. Чем могу вам помочь?

Тингол приподнял бровь, что служило знаком искреннего недоумения. В самом деле, тяжело было представить себе, что этот нолдо может его не знать. Поразмыслив малость, он решил бросить обычный надменный тон и объяснил:

— Я Эльвэ, Элу Тингол, правитель Дориата, отец Лютиэнь, и, полагаю, имя моё вам двоим знакомо, — он упреждающе поднял руку.

— И, прежде всех возражений, хочу сказать, что, невзирая на все различия меж нами, цели наши отныне общие. Вернуть мою дочь назад — полагаю, он сбежала вслед за сыном Барахира — и позаботиться о судьбе Нарготронда.

За этим изящным выражением спрятаны были основные его надежды: увидеть дочь снова и убедиться, что в Нарготронде без Финрода Фелагунда станет править лояльный ему правитель. Тингол приблизился к Келегорму ещё на шаг, всмотревшись в лицо.