Посольство принца-лебедя

Вес с ног он снял немалый: был он велик ростом и белокур, пышная борода лежала у него на груди, яркие синие глаза сияли с бронзового лица, иссеченного многими мелкими морщинками. А вот зубы у него были плохие. Собаки и бурые свиньи порскнули в стороны, чтоб не попасть под ноги мужчин. — Нам это на руку, пусть грызутся. Повезет — так поубивают друг дружку, а мы выпьем в их честь и сохраним в преданиях.

Он пристально посмотрел на Эохайда.

— Ты ведь этого хочешь, последний из Фир Болг?

— Или мы, люди, или они, нелюди.

— И что тебе для этого надо?

— Войско.

— Как много?

— А сколь есть у тебя?

— Сколь ни есть — все мои люди, мои родичи. Моя кровь.

Эохайд усмехнулся.

— Я девку даю, которая стоит своего веса в золоте. А прошу лишь войско.

— Я о твоей дочери много слышал от бардов, но барды наврут за жирный кусок со стола.

— Сам на нее посмотри.

— Мне на нее смотреть не надо, не в мою постель ты ее готовишь. Если мой филид скажет, что твоя дочь моему сыну ровня — так тому и быть. Филид, — он сделал паузу, — не будет ни есть, ни пить, пока не доложится.

Не питай надежд подкупить его, Эохайд Болг.

— В подкупе нет нужды, Мил Эспейн. От моей Эрин не отказался б и Туата Да Дананн.

* * *

Эохайд с Милом уже много выпили пива, когда милов филид Аморген сцарапался им под ноги с лестницы, ведущей в женские покои. Мелкий, морщинистый, словно вяленая рыба, с выбритым черепом, он оказался вождям ровно под локоть. Они ж, чем больше пили, тем более величали в обращенных друг к другу словах, и сейчас само море было им по колено, и были они уже друг другу почти братья.

По крайней мере Мил вспоминал какого-то родственника, что якобы уже плавал сюда, но был убит нелюдьми подло и предательски, и теперь он, Мил, здесь, дабы взять с них кровавую виру. Филид задрал вверх печеное личико и завел долгое: про то, что ноги у Эрин длинные и прямые, а руки — белые, с тонкими пальцами. Волосы у нее как золото, и она может на них сидеть, а брови ровные и черные, ростом она высока, и шея у нее сильная, и сама она статная, как ясеневое копье. А зубы мелкие и все на месте, и что она здорова и родит многих, и кто возьмет ее, станет править этой землей...

— О! — сказали на это оба вождя, так им это понравилось. Эохайд, впрочем, тут же сделал вид, будто так оно и мыслилось им с самого начала, и плохого он на обмен не ставит. Они тут же решили, что это было пророчество, а пророчество следует обмыть.

* * *

Не хочу, не хочу, не хочу.