Врун и Мышонок

Невидимость не сработала.

Вернувшись, Врун улегся, прижавшись к спине напарника, и уснул. «Привидится же такое», — последнее, о чем он подумал перед тем, как сон победил его страхи.

На следующий день, зябко поеживаясь, они доели прихваченный из трактира кусок хлеба, запили кипятком.

— Напарник, перед самой посадкой моего бывшего патрона мы разведали хорошее место, — начал мальчик, кладя портсигар во внутренний карман пиджака. — Вдова, много побрякушек. Вчера в трактире слышал, что надели на нее деревянный макинтош — преставилась карга. Как только все уйдут на похороны, мы проберется внутрь. Дом каменный, в два этажа, на первом решетки. Но если ты меня подсадишь, то на втором этаже есть форточка, которую почти никогда не закрывают. Это на границе чистого района, там фараоны не дежурят.

Мышонок провел бродягу до этого домика, и Врун уселся на землю неподалеку, делая вид, что сомлел от вина.

К полудню траурная процессия покинула дом, колеса скромного катафалка застучали по мостовой. Как только трое провожающих старушку в последний путь свернули за угол, появился Мышонок. Врун, как заправский циркач, присел, потом, сцепив руки, подкинул мальчишку себе на плечи. Тот, ловко цепляясь за решетку, подтянулся, забрался на довольно широкий подоконник и проскользнул в форточку.

Успели они до прихода судьи. Добычей стали пара золотых сережек, часы на цепочке и пачка денег. Не толстая, но и не худая.

Мышонок приплясывал от восторга.

— На неделю хватит, а то и больше! Ты в карты играешь, напарник?

Врун помотал головой. Он вспомнил безрукий окровавленный обрубок, заживо сгнивший в тюремной больнице, — все, что осталось от бывшего напарника мальчишки. И почему он не вспомнил об этом, когда подбрасывал мальчонку ко второму этажу?

Между тем Мышонок привел его в какую-то грязную подворотню и, усевшись на уже прогретые солнцем каменные ступени, занялся дележкой добычи.

Как-то само собой получилось, что он стал главным в их преступном дуэте.

Он не умел читать и раскладывал деньги по цветам:

— Одна зеленая бумажка тебе, одна мне. Две красненькие тебе и две мне.

Часы он отдал Вруну. И сережки тоже.

— Отнесешь тетушке Мару, я подожду тебя под мостом. И меньше чем за две золотые монеты не отдавай! Купим шарманку, чистые вещи и станем петь на улице или в трактирах. Уж ручку шарманки я смогу крутить. Буду играть, а ты рассказывать истории.

Но их мечты разбились в самом начале.