Дурная кровь

Давно ли так лежала на коленях у колдуньи голова его супруги?

- Четвёртого? – взвыл мужик, сильнее сжимая орудие. – К чему нам благословение Троих, спрашиваешь? А не ты ли, девка дурная, его у нас отобрала, а?! – он тяжело, опираясь на скамью, поднялся, закинул топор на плечо – так, чтобы сподручнее его опустить на темечко виноватых. – Подменила мне сына, гадина? Ты, точно ты!

Тёща со свекровью, до того обмывающие Дану с дитём, в ужасе прижались к стеночке: ну как ещё на них кинется?

- Сынок, ты бы не серчал… - неуверенно начала мать.

– Талла подсобила, чем смогла. Чать не повитуха… - но замолчала, когда лезвие глянуло в сторону её макушки. Тёща та и вовсе не решилась перечить: она с топором знакома не понаслышке, так что под горячую руку не лезла, дабы потом не улепётывать по сугробам.

- Подсобила?! Подсобила она?! Дурная кровь у гадины, дурная! Прокляла наш род, плюнула Богине в Котёл! Привела в мой дом абы кого, мужика… мужика! Мужика к роженице впустила! Прокляла-а-а-а-а!

Он бросился на девчонку, как тот изголодавшийся нечистик.

Вращая зенками, брызгая слюной… Прибьёт! Сходу прибьёт!

Верд, казалось бы, не замечавший обозлившегося папаши, выставил вперёд ступню, и мужик споткнулся, растянулся, выронив оружие. Оно аккурат скользнуло к ногам Таллы, а та, не будь дура, подхватила юбки, перепрыгнула, оттолкнувшись от зада старосты, - и к выходу.

- Объявишься – убью! – мужик вдарил кулаком по крепким доскам пола.

Талла кивнула: ясно, мол.

- Пошли, что ли? – нетерпеливо обернулась она к наёмнику.

Верд в последний раз провёл тряпицей вдоль лезвия:

- Далеко ли?

- А куда ты меня зазывал? За лучшей жизнью?

Охотник позволил мечу скользнуть в ножны и довольно хмыкнул.

- Не боишься?

Колдунья только руками развела:

- Ну не зря же меня дурной кличут…

Глава 2. На Богов не надейся

Уж чего колдунья точно не ожидала, так это того, что не одумается к утру. Она ворочалась, слушая такое мерное дыханье Верда на лавке, словно он и вовсе не засыпал.

Крутилась волчком, передумывала, передумывала снова, и ещё раз… И всякожды решение казалось правильным, разумным, взрослым. Каждое из них: остаться или согласиться и ступить за порог с хмурым незнакомым мужиком, разукрашенным шрамами.

Ясно, что староста её не зарубит. Чать не впервой бушуянил. Да и не убивец он. Но вот останется Талла в деревне. Станет дальше лечить коров, роды принимать… Не как вчера, нет. Она обучится у повитухи, освоит мастерство.