Дед Мороз без ОМЖ

Дед Мороз без ОМЖ

Алёна Подобед

Дед Мороз без ОМЖ

Нина Николаевна Негина овдовела под Новый год. И до того она убивалась по мужу, что к маю его это, судя по всему, достало. Покойный Василий Васильевич и стал являться вдове во сне: обросший и всклокоченный. Вставал из гроба и, бормоча невнятное, тянул к ней когтистые руки.

При жизни Негин ни чем подобным не промышлял. Да и жену ему упрекнуть было не в чем. Но, уйдя за черту бытия, стал он наказанием для Нины. И до того замучил бедную страшилками, что дома ей стало вовсе невмоготу.

Целыми днями Негина бездумно слонялась по городу или часами сидела в скверах, наблюдая за возней малышей и слушая, не слыша, чужие разговоры. А с наступлением сумерек шла в порт и там бродила вдоль причала, глядя на суетливых пассажиров, круизные теплоходы и аспидно-ртутную зыбь воды, манящую кануть камнем на дно и застыть там, баюкаясь, в вечном анабиозе... Нет, смерти Нина Николаевна не искала, да и к ночным визитам покойника почти привыкла, но было муторно и как-то уж очень тупиково.

Там в порту вдова и дремать повадилась на скамейке, а домой забегала лишь переодеться да перекусить.

Поженились Негины еще студентами, вместе поступили в аспирантуру, вместе остались работать на кафедре. Но рождение мертвого ребенка так надломило Нину, что она ушла из университета и посвятила себя мужу, который в течение двадцати лет был для нее и сыном, и отцом, и мужем, и единственным другом. Они и жили друг другом, тем и довольны были бы еще не один десяток лет, если бы не нелепая смерть Васи на новогоднем корпоративе. И ведь сколько раз просила его — не болтать с набитым ртом…

С безвременным уходом мужа жизнь вообще потеряла для Негиной всякий смысл.

Возможно, ей помогла бы работа, да и до пенсии было еще целых пять лет. Но трудового стажа по специальности — с гулькин нос, а идти в мерчендайзеры или поломойки пока не хотелось. Вот и тратила Нина потихонечку то, что годами копилось на дачу, которую Негины так и не успели купить.

Верующей Нину Николаевну назвать было трудно, но «Отче Наш» она знала и, когда в кошмарах возникал покойный Вася, вспоминала молитву и даже крестным знамением его осеняла. И вот в один из теплых сентябрьских вечеров забрела несчастная в храм при кладбище, на котором ночной безобразник вполне мирно себе лежал почти год. Разговорилась со старушкой, что свечками торгует, а та и окажись бывшим психотерапевтом.