Надежда инженера Гранта

И как в таких условиях следить за дочерью?

С ним безоговорочно согласилась Лукерья, которая с порога вручила отцу расхныкавшуюся Астрид, выслушала его доводы и постановила: «Под ногами только не мешайтесь, я сама всё сделаю», — и убежала готовить ужин. По всему выходило, что помощница тоже была очень расстроена внезапным отъездом хозяйки.

Грант послушно не стал мешаться и ушёл в детскую, где вместе с дочерью приступил к выполнению второй части прощальных наставлений: «Не скучайте там без меня». Получалось неплохо. Повеселевшая Астрид с папиной помощью увлечённо строила башни из кубиков. Да и в целом вечер прошёл очень мирно и плодотворно.

Наутро, позавтракав приготовленными Лукерьей вкусными, но, как ему показалось, какими-то не такими пирожками, Грант ушёл на мануфактуру. Там ему на протяжении пяти дней не давали скучать коллеги и подчинённые: когда любимые, а когда и безответственные. Дома он появлялся глубокой ночью, уходил засветло, дочь видел пару раз урывками. Но она в это время уже спала и на общение с ним была не пригодна.

И вроде бы всё было как всегда, он не в первый раз пропадал на работе, но уже на второй день Грант стал замечать, что, несмотря на всю увлекательность и сложность процесса, ему приходится прилагать определённые усилия, чтобы сосредоточиться на деле. Потом ему стали мешать громкие крики рабочих или мельтешение под ногами мальчишек-халатников [1]. Дальше — хуже. Он словно вернулся на несколько месяцев назад, когда его раздражало абсолютно всё. Хорошо, хоть голова больше не болела. А ещё он стал невнимательным, всё чаще погружался в собственные мысли.

Первым на это обратил внимание старшина мастеровых Антю́пка. Как-то раз, во время послеобеденного чаёвничания он подсел к Гранту и заметил:

— Чёй-то ты мне не нравишься, милсдарь анжанер. Дело ой как спорится, а ты заместо радости смурной ходишь. Неужто случилось чаво?

— Энкут [2]. Всё хорошо, Захар Вардеич. Просто на душе маетно.

— Из-за хозяйки, небось, — предположил старшина. — Эт быват. Я, помнится, по молодости часто от супружницы на заработки уезжал. И хучь у неё но́ров уже тогда был не сахарный, а всё равно. Скучал по ей. Своя ж баба, родная.

Грант не успел ничего возразить на эту мудрость. И всё потому, что Лукерья, уставшая от капризов Астрид, не выдержала и привела девочку пред отцовы очи. Дочери в цехах понравилось.