Ведьмы

Санни всегда знала, что чувствуют ее родители. А еще соседи и просто прохожие. Многие пытались ее обманывать — люди вообще удивительно страстно и вдохновенно лгали по поводу и без, — но запах того, что сидело у них в груди и разливалось вокруг невидимыми волнами, всегда говорил правду.

Чувства пахли резко, остро, сладко — всегда по-разному, словно на огромном складе, где хранились вперемешку сразу и хозяйственные товары, и продукты, и специи. Только из этой разновкусовой мешанины ниточки вели не к блестящим упаковкам; они вели к эмоциям, которые только в пять лет казались простыми, как прямые линии.

Пахнет грозой — значит, мама грустит. Клубникой — соседкой девочке, наконец, подарили щенка. Такого умилительного и смешного, что даже взрослые не могут сдержать смешка, и весь этаж надолго превращается в клубничную плантацию.

Интерес пахнет цитрусовыми: будоражит воображение и заполняет рот слюной, словно после целой кружки свежевыжатого лимонного сока. А любовь — всегда по-разному…

Неудивительно, что она терпеть не могла духи.

Искусственные ароматы вынуждали Санни отвлекаться. Как надоедливые девицы, они липли к коже и лживо выдавали себя за кого-то другого, заставляя жить с ощущением, что правды нет нигде.

Ни дома, ни на улице, ни в подземке. Особенно в подземке, куда вполне себе состоявшаяся студентка второго курса экономического факультета Санни Вуд спускалась пять раз в неделю утром и вечером. Спускалась, набрав в грудь побольше воздуха, словно перед прыжком не куда-нибудь, а в Марианскую впадину.

На глубину, полную неизвестных науке чудовищ. Они выглядели, как самые обычные люди, но пахли так, словно пытались скрыть друг от друга свои настоящие лица.

Вот кассир за стеклянным окошком. Дежурно улыбнулась, отсчитывая сдачу и вручая Санни проездной:

— Приятного пути, — не менее дежурно прозвучал ее голос, а на новенькой карте уже появился первый запах — миндальное масло для рук, которым женщина наверняка пользовалась так же часто, как некоторые трут руки санитайзером, полагая, что это поможет им чувствовать себя в безопасности.

Масло пахло так сладко, а из щели под окошком уже тянуло жжеными осенними листьями. Хмуро. Тоскливо. Одиноко.

На самом деле эта женщина ни на что не надеется. Каждый день встает в пять утра, садится в служебный автобус и едет к станции метро, где ближайшие девять часов просидит в стеклянном аквариуме, перебирая монетки.