Ведьмы

Ведьмы

Аня Левен

Часть 1. "Санни. Чудовище из пригорода". Глава 1. Вниз по лестнице

Санни Вуд не любила духи.

Кто-то мог подолгу зависать в парфюмерных магазинах или над глянцевыми журналами, где нотки сандала и мускуса описывались настолько вкусно, будто их необходимо было употреблять исключительно серебряной ложечкой и под бокал красного вина. Капельку за ухо, капельку на запястье, сбрызнуть на платок или шарф — и вот уже благоухающее облако идет впереди своей хозяйки.

Благоухающее? Стоп, стоп! Может, кого-то и можно этим обмануть, но Санни в их число точно не входит. Запахи значили для нее гораздо большее, чем смог бы вообразить себе даже самый именитый парфюмер. Они были живыми, а еще их можно было читать, как книги, и Санни лгко с этим справлялась уже в пять лет. Хотя вряд ли смогла бы тогда прочитать что-то сложнее, чем «ма-ма».

Уже в пять лет она могла за счастливой улыбкой уловить тщательно скрываемую правду. Жгучую и опасную настолько, насколько может быть опасен остронаточенный кухонный нож, который всего пару секунд назад стучал по разделочной доске, превращая кружки огурца в ромбики.

— Мама, почему ты грустишь? — спросила в тот вечер Санни и уложила ладошки на мягкие, тронутые пудрой щеки.

Улыбка, с которой мама смотрела на нее, пристально вглядываясь куда-то в даль, словно никакой Санни на самом деле рядом не было, ничего не значила. Ничего не значили кричащие о благополучии помада и любимые папой духи, которые она наносила ровно за пятнадцать минут до того, как он должен был вернуться с работы. Печаль прорывалась сквозь сладкий аромат предчувствием грозы и запахом загнившей болотной воды, не оставляя никаких сомнений — если мама не положит нож туда, где он находился большую часть времени — в ящик стола, случится что-то ужасное.

Такое же ужасное, как порез на пальце, который, прежде чем налепить пластырь со Стичем, нужно обработать перекисью.

— Ох, детка… — еще шире улыбнулась мама, как будто это могло обмануть Санни. — Давай-ка поскорее закончим с ужином, ладно?

В пять лет Санни Вуд не смогла бы прочитать слово «лейкопластырь» или «Стич», но она совершенно точно могла определить, когда на маму находит страшное чувство, будто сжатый в руке нож может исправить то, что никогда не ломалось. Ее собственную дочь.

Мама тоже знала, что Санни все понимает. И чувство вины, так похожее на запах скисшего молока, поселялось дома до самой ночи. Долгой и полной перешептываний, которые доносились из родительской спальни, мешая уснуть.