(Не)истинные. Фальшивая жена императора

И тогда отец успокоится, мы ляжем спать, а завтра проведём ещё один замечательный день у лесного озера. Наверное, и стоит выбрать воду. Сильная стихия, возрождающая.

— Вода, пап. Теперь всё? — я сделал шаг к линии круга.

— Нет, Валери, ради меня. Сделай всё правильно, — попросил он.

— Хорошо, — прикрыв глаза, я набрала полные лёгкие воздуха и медленно выдохнула, обращаясь к внутренним ощущениям.

Лес пел различными оттенками, я всегда старалась глушить их, не прислушиваться, но сейчас сознательно осязала мир вокруг себя.

  Неистовый огонь, спокойная вода, беспечный воздух, непоколебимая земля. Четыре стихии, среди которых надо выбрать свою. На миг я почувствовала каждую из них. Так ярко, что испугалась.

— Пап, давай хватит, а? — попросила я, но голос предательски дрогнул.

— Последнее, порежь руку.

— Это уже слишком, — возразила я, но он уже бросил мне нож.

Я была так растеряна, что не сумела его поймать. Лезвие проехалось по пальцу. На порезе начали набухать алые капли крови.

— Пап, это перебор! — притопнула я ногой и почувствовала, как по земле прошла вибрация.

Капля крови соскользнула с пальца и скрылась в траве под моими ногами. Камни круга вспыхнули красным светом.

— Какая стихия, Валери? Ну же?

— Пап, хватит… — я задыхалась.

Мир вокруг меня поплыл, стал восприниматься будто в тумане. Глаза слезились от дыма. На коже выступила испарина.

— Стихия, Валери.

— Стихия, — повторила я, вновь закрыв глаза.

Но не из желания прислушаться к ощущениям, а от страха. Вокруг меня поднимались пугающие тени.

До слуха доносился треск огня, бурление воды. Ветер яростно дёргал волосы. Земля под ногами дрожала. Её вибрация поднималась от ступней по ногам, скользила по позвоночнику и отдавалась силой в кончиках пальцев. Снова и снова создавая своеобразную мелодию. Чтобы успокоиться, я начала прицокивать языком, повторяя этот ненавязчивый ритм.

— Земля, значит, земля. Эта стихия редко выбирает ведьму, — донеслись до слуха слова отца, и всё резко закончилось.

Ветер стих, огонь потух, чаши треснули, расплёскивая в стороны воду.

— Папа, дурацкий спектакль. Ты меня напугал, — я вновь рассерженно притопнула ногой.

— Это не спектакль, Валери. Разве не чувствуешь силу? — он был спокоен, хотя настал момент, чтобы обратить эту глупость шуткой.

— Нет, конечно, — соврала я, хотя действительно ощущала вибрацию земли кончиками пальцев. — Больше никогда…

Моя отповедь оборвалась, когда между мной и отцом сформировался голубоватый светящийся шар.