Пощадите, мой лорд!

— Гарб, — тихо простонала я, понимая, что если мой ездовой пес в таком же недвижном состоянии, то к утру его могут загрызть местные хищники. А это было едва ли не хуже собственной смерти. Я привязалась к своему четвероногому другу, несла за него ответственность с того момента, как он впервые ткнулся еще щенячьей мордой мне в ладони лет пять назад. Из глаз медленно потекла слеза, вгоняя в окончательное состояние тоски.

— Тебе не помогут твои покровители, — тихо, но различимо предупредил лорд, пришпоривая волка. Несмотря на его размеры, животное шло по пустынным барханам не хуже, чем по протоптанной тропе саванны.

— Я не…— говорить в таком положении было почти невозможно. Волк неожиданно подпрыгнул, перемахивая через препятствие. Зубы громко щелкнули, едва не смыкаясь на языке. Если я хочу добраться до цели этого стремительного путешествия живой и относительно невредимой, лучше молчать. Пока меня убивать не собираются, а оправдаться может представиться возможность и потом. Только тоска по судьбе Гарба сжимала грудь.

Всю пустыню мы преодолели так быстро, что луна еще не успела подняться в зенит. Лорд одернул зверя у высокой стены из желтого камня. Твердыня. Она стояла почти на окраине песков, утопая фундаментом в постоянно двигающихся барханах. И мне совсем не хотелось быть здесь. Даже больше, чем у Сонного Красного озера.

— Эту — в подвалы, — распорядился лорд, спрыгивая на желтые камни, припорошенные песком. — И следите. Гости вернутся вскоре. Надеюсь, все готово?

— Да, юный лорд, — с поклоном проговорил сухонький мужчина, принимая поводья огромного коня.

Меня довольно грубо стащили со спины зверя, закрывая обзор. Я даже не видела, кому досталась подобная обязанность, но ноги почти тут же подогнулись, только коснувшись земли. Если бы не железная хватка на локте, я бы так и рухнула под ноги волка.

— Это ошибка! Я ни в чем не винова... — горло опять сжало невидимой ладонью, и до ушей донеслось тихое:

— Не шуми.

А затем меня неласково потащили в сторону маленькой двери в стене. Медленно, разгоняя темноту, на стенах внутреннего двора вспыхивали фонари, отчего громада Твердыни казалась не просто внушительной, а достигающей небес.

Свет и тьма словно вытягивали крыши и башни, скрадывая верхние границы зданий. В племени поговаривали, что, попав сюда, невозможно выбраться. Раньше я считала это просто сказками для детей, чтобы те не пытались подходить к резиденции Трианонских лордов. Теперь же каждой жилой, каждой клеточкой тела понимала, что это правда.