Хочешь я пойду с тобой?

Хочешь я пойду с тобой?

Евгений Шиков

Хочешь я пойду с тобой?

Он пришёл в начале ноября, и трава под его сапогами хрустела, словно стекло. Оплатив целый кувшин тёплого вина с пряностями, он присел у камина.

- Пошёл вон, - сказал ему Ржавый Беббер, когда за окнами закружились белые мухи.

Незнакомец поднял заспанные глаза, пару раз моргнул, потом посмотрел через окно на кружащиеся в воздухе снежинки, поднялся на ноги, допил вино и вышел на холод. Это было не единственное место, где подавали вино с пряностями.

- Иди прочь, - сказали ему тем же вечером у входа в кабак и кинулись поленом. Он отшёл в сторону и полено упало в канаву, почти заполненную снегом. Когда он ушёл, из кабака выскочил мальчишка, подобрал полено - и занёс его обратно. Когда приходит Ноябрьщик, разбрасываться дровами - глупо.

Новость распространилась быстро. Ноябрьщик бродил по городу, ища ночлега – но двери под его кулаком терпеливо молчали. Только здоровяк Мике, пьяный как всегда, схватился было за нож, когда увидал Ноябрьщика на своей улице, но его скрутили мужики постарше. Кому угодно, чтобы кто-то из местных проклятье на себя вешал? Все, проклятые Ноябрём любили возвращаться в родные места. Идти-то им особо было некуда. Снег и холод постоянно шли за ними по пятам и зима оставалась тут же, пока проклятые не уходили - и тогда уходила вслед за ним. Ну или пока проклятого не убивали. Тогда снег отправлялся за убийцей, ставшим новым Ноябрьщиком.

С утра проклятого незнакомца в городе не было. Жители обрадовались – короткой будет зима. Через неделю, когда снег добрался до порога и стал подкрадываться к оконным рамам, местные стали коситься и шептаться. Остался Ноябрьщик. Прячется где-то, подонок, и зима потому не уходит из этих мест.

Вышло так, что приютила проклятого молодая вдова, живущая за плотиной. Собрались тогда местные, взяли что потяжелее да поострее и пошли за плотину. Шли долго, неумело протаптывая тропы в свежевыпавшем снегу. Дом вдовы стоял, весь прикрытый снегом как невеста фатой. Покосившаяся дверь была приоткрыта, вокруг были следы - и женские, и мужские. Когда местные приблизились, Ноябрьщик вышел из двери - уже одетый и собранный, глянул на толпу и молча пошёл в сторону леса. А за ним вышла и вдова, на ходу матеря и его, и местных, и погоду и жизнь свою и всех подряд. В руках она сжимала шерстяные вещи и котомку с едой. Удивились мужики – но останавливать её не стали. Вдова здесь никому нужна не была. Пусть идёт.

Сначала он не подпускал её близко.