Холодный разум

Сделав несколько осторожных шагов, она встала у края кровати и протянула руку к лицу принца. Поколебавшись всего секунду, она положила ладонь на горячий лоб, и Ханс порывисто вздохнул от облегчения. Он был обжигающе-горячим, и тепло от его тела поднималось по руке к самому сердцу, заставляя девушку вздрагивать от давно забытого ощущения близости другого человека.

— Мне жаль, — одними губами прошептала она и уже собралась отнять ладонь и уйти, когда Ханс вдруг крепко схватил ее за локоть. Ледяная ткань рукава тут же оплавилась и водой потекла по его израненной руке, забираясь в щели ярко-красных трещин.

— Отпусти, — прошипела Эльза, но он едва ли слышал её, он даже не открыл глаз. Боязливо оглянувшись на спящую сиделку, она попыталась выдернуть руку, но не могла при этом не потревожить ран. Принц сжал зубы и тихо застонал, но не разжал изуродованных пальцев. Даже в таком состоянии физически он был сильнее хрупкой Королевы. Рывком он потянул её на себя и прижал к горячей груди. Ему не нужна была женщина, ему нужно было немного прохлады в огне лихорадки, только и всего.

Эльза должна была вырваться и убежать, она совершенно чётко понимала это, но не двигалась с места, прислушиваясь к горячему дыханию над ухом. Ее снежное платье плавилось и, тая, пропитывало рубашку Ханса, и без того мокрую от пота. С тех пор как она обрела свои силы, она ни разу не подходила к людям так близко, чтобы в полной мере оценить недостатки ледяных одежд.

Положение оставалось довольно щекотливым, но всё же прошло не менее получаса, прежде чем Снежная Королева тяжело вздохнула и растворилась в прохладном дуновении ветра, оставив своего врага наедине с его болезнью.

***

Как только Ханс обрёл способность более или менее стройно мыслить и разговаривать, он потребовал принести ему бумаги из кабинета. И хотя даже держать их ему было трудно, не говоря уже о том, чтобы читать, он продолжал работать на грани обморока, изредка и с раздражением отвлекаясь на то, чтобы принять лекарства или пищу.

Он уже потерял полторы недели и потеряет ещё больше! О том, чтобы возобновить деловые переговоры в ближайшее время не могло быть и речи — ещё пару недель он никому не сможет подать руки без того, чтобы скривиться от боли.

Устав бороться с навязчивой заботой престарелой сиделки, которая, бесспорно, знала свое дело, но поминутно отвлекала его вопросами о самочувствии, Ханс приказал ей отправляться в комнату прислуги и ждать звонка колокольчика.