Холодный разум

— Ты не могла бы подать мне тот старый морской атлас с верхней полки?

— Попроси об этом слуг!

— Если я позову их, тебе придется уйти.

Эльза отвернулась, чтобы достать книгу с полки, и, воспользовавшись моментом, он схватил подол её платья и сжал в кулаке. Ткань намокла, но не растворилась, вместо этого она почернела. Под слоем блестящих ледяных кристаллов оказалась довольно грубая материя.

Ханс усмехнулся и отпустил её, прежде чем девушка успела что-то заметить. На ней была униформа дворцовой служанки. Что же, по крайней мере она не была одета в одну только воду, это несколько… успокаивало.

Но платье служанки? Какого черта?

Получив свой атлас, несколько минут он усиленно делал вид, что ищет что-то, но вскоре отложил его в сторону.

Он приказал продать весь гардероб обеих сестер в первую же неделю своего регентства, поскольку считал, что обе они мертвы, и едва ли вернутся за своими нарядами. Расшитые жемчужинами и драгоценными камнями одежды принесли ему достаточно денег, чтобы построить несколько торговых кораблей.

Даже при своей невероятной способности проникать в любую комнату в этом дворце, Эльза не могла просто позаимствовать более или менее богатую одежду у какой-нибудь придворной дамы. В силу своего воспитания она не могла опуститься до кражи. А униформа служанок являлась собственностью королевства, и, к тому же, отсутствия одного комплекта из числа десятков таких же никто бы не заметил.

Она не может добить своего единственного врага. Она не может красть. Она не может позаботиться даже о том, чтобы завести сообщников, которые поставляли бы ей еду и одежду! Как столь могущественное существо может быть столь беспомощным?

Эльза стояла напротив огромного портрета покойного короля, подняв к нему лицо.

Она рассеянно улыбалась, перебирая в памяти светлые воспоминания своего детства. Скудные, но оттого еще более драгоценные. Смотреть на то, как она с нежностью разглядывает портрет человека, который изуродовал ее жизнь, было даже для Ханса слишком. Громко фыркнув, он встал и направился к выходу.

— Твой отец был офицером, — проходя мимо, бросил он. — Не понимаю, почему он не догадался использовать тебя, как оружие?

Девушка с неохотой отвела взгляд от портрета и нахмурилась.

— Потому что любил меня?

Тихо рассмеявшись, он потянулся к дверному замку и, провернув ключ, открыл тяжелые двери.

— Я мало что понимаю в отцовской любви, но запереть чадо в комнате и не выпускать на протяжении десяти лет — это точно не она.