Обманувшие смерть

Словно отражали огонь, пляску в нем чертей, завладевших ею. Та что-то шептала с еле-уловимой улыбкой, а может даже скорее ухмылкой.

— Ну коль жена, ты так говоришь, то пущай. — Мужчина перевёл взгляд снова на гостя, недовольство сохранилось в карих, медвежьих глазах. — Останься, путник, с нами. Выпей за наше здоровье.

«Отказываться не следовало, как и спускаться!» — понимал он. Проявлять неуважение к хозяевам вечера тоже, что и оскорбить всех, направить против себя. Да мужик, барин сего застолья люто зыркал, опасно его злить.

— Щедры хозяева, — ему протянули кружку с пивом. — Выпью за здоровье ваше, за долгую жизнь, да пожелаю достатка.

Он сделал большой глоток, и после вновь заиграла музыка. Все неспеша вернулись к торжеству. Запели скоморохи песню, снова подняв людей.

Хотел он все выпить одним жадным глотком, да прочь уйти. Но нельзя, обидит хозяина, хоть тот и хочет его скорого ухода. А богатырь на него все поглядывал недовольно, губы поджимал. Точно хотел побить, да взашей прогнать. Лишь жёнушка молодая нежным касанием его останавливала.

Спустя какое-то время, казавшееся чересчур долгим, муж с женой ушли. Но веселье продолжилось, все пили и ели по-прежнему. Мужики вспоминали про своего друга истории и разыгрывали их на потеху женщинам.

Незваного гостя сторонились, делая вид, что того и нет. А он внимательно присматривался, потягивая пиво. Искал намётанный глаз талисманы. Но на всех присутствующих были лишь вышитые на одёжке обереги. Допив пиво, он ушёл в свою комнату. Рисковал схлопотать, да почём зря.

«Обошлось!» — думал он, закрыв за собой дверь. Таверна в Кобье не станет его последним убежищем.

Достал из-под рубашки амулет. Алатырь темнее стал. Волнение новой волной окутало его. Как же сильно он не хотел возвращаться в логово монстра. Да в первый раз ему повезло лишь из-за оберега Сварога, украденного у шулера. Которому он тогда проиграл все до башмаков. Но и тот амулет долго ему не прослужил.

Услышал стук. Сердце, казалось, на мгновение замерло. Те, что намеревались его убить, не стали бы стучаться.

Они бы выждали, когда он заснёт, подкрались и убили бы быстро, прячась в ночной мгле. Он встал с кровати в нерешительности. Снова стук. Крепче держа кинжал отца, тихо-тихо подошёл и приоткрыл дверь, будучи наготове.

Перед ним стояла бывшая веста, уже жена в одной белой сорочке. Каштановые кудри, точно грива, спускались на хрупкие плечи. Точь колдунья перед ним оказалась. А может это его смерть?

Холодок прошёлся по коже, поднимая волоски.