Отбор не приговор

– Ну что, всё? Кончился завод в механических часах.

Лотанари тяжело вздохнула и убрала руку от лица.

– Я что, не могу чуть-чуть пострадать?

– Можешь, – уверенно кивнула лисица. – И если карета перевернется – точно пострадаешь. И я, кстати, тоже. Просто если ты начнешь рыдать, то вряд ли сможешь остановиться. А по выезде из Нита нас, скорее всего, остановят и начнут долгую и утомительную церемонию знакомства по всем эльфийским канонам. Отомстят, так сказать, за приятное утро в часовне.

Принцесса улыбнулась и согласно кивнула:

– Ты права.

Как и всегда. Еще повезло, что Идрис довольно мил. Не представляю, как бы себя повел чистокровный эльф.

Лима пожала плечами, чуть сгорбилась и проворчала:

– А кто тебе сказал, что этот ушастый – нечистокровный?

Принцесса замерла, задумалась, прокрутила в голове весь диалог с эльфом и признала:

– Никто. Я сама так решила. А что?

– А то, что от него совершенно не пахнет человеком, – уверенно произнесла лисица.

Покосившись на подругу, Лота постаралась максимально незаметно принюхаться к себе.

Через пару минут принцесса четко поняла, что не различить, чем же от нее пахнет. Поскольку все перебивали въевшиеся в платье благовония.

– И чем пахнет человек? – аккуратно, как будто безразлично спросила Лота.

– У людей нет запаха в прямом смысле этого слова. Просто такое своеобразное ощущение. – Лисица неопределенно крутанула рукой, словно пытаясь жестом показать это самое «ощущение». – Трудно объяснить. Это как некоторые маги видят цвет магии, хотя большая часть одаренных этого не видит.

Лотанари кивнула, такое объяснение было достаточно понятным.

– Поспала бы ты, – проворчала лисица. – Книги в сундуках, карты в сундуках, даже кости игральные и те в сундук пришлось убрать. Нам сейчас только спать или сплетничать.

– Можно и поспать, – согласилась Лота и внезапно хихикнула: – Представляю, как сейчас Ринка губы кусает: меня отпевали, а она и не видела.

Лима неодобрительно фыркнула и проворчала:

– Надо было ее покои сжечь, а на пепелище мешок единорожьих отходов высыпать.

Оставить руины от вражьей крепости – вот истинная доблесть.

– В тебе говорит кровь диких предков, – поддела подругу Лотанари. – У тебя даже глаза золотом загорелись.

– Ну и загорелись, – независимо отозвалась Лима. – Если бы меня так планомерно изводили, да еще и младшая, я бы ее быстро на место поставила.

– Жизнь поставит, – зевнула Лотанари. – Талорина теперь свет в окне и жемчужина династии Нериса.