Последовав за феей

Когда охранник ушёл, заключенный в рваной куртке и с седеющей бородой обратился к нему:

— Имя и преступление?

Юноша вытер остатки еды с лица и посмотрел на него. Что мог сделать этот старик, чтобы попасть сюда? Выглядит тот очень прилично, в отличие от него. Однако даже за мелочи некоторые могут угодить в тюрьму. Его собственный случай непритязателен и много их таких. Он слабо улыбнулся.

— Меня зовут Эмиль. Я пытался украсть немного денег у аристократа. Не для себя, а чтобы купить еды для семьи. Мне это не удалось.

Старик выглядит сочувствующим. Он говорит спокойным, почти отеческим тоном:

— Я понимаю. Это трагедия, что бедных и голодных наказывают так сурово, когда многие аристократы толстые и ленивые, в то время как их подданные голодают. Я надеюсь, что ваша семья не пострадала. Что они говорят о твоём пленении?

Эмиль пожал худенькими плечами. Последний раз он видел их две недели назад. И кто вообще пустит бедных в тюрьму? В самом деле, большинство не может навестить. Он тяжело выдыхал.

— Я не знаю. Я давно их не видел. Но я надеюсь, что хотя бы кто-то там, в суде, поймет мою ситуацию.

Старик потирает лоб. Его голос становится мрачным.

— Аристократы ничего не знают о страданиях. Они не проявят милосердия. Я был заперт здесь двадцать лет. Моя молодая семья бросила меня, и мне не к чему возвращаться. Что вы будете делать после вашего приговора?

Юноша задумчиво смотрел на него. На самом деле, он всё ещё обдумывал его слова и его историю. Двадцать лет — это очень долгий срок.

— Все зависит от того, хотят ли они сохранить мне жизнь. Если мне сохранят жизнь, я не буду воровать, иначе мне больше не повезет.

Старик кивает. Уголки его рта опускаются. Он ёрзает на своей грязной деревянной кровати

— Я желаю тебе удачи, мальчик. И, может быть, однажды наш народ будет жить свободно.

Он закрывает глаза и пытается заснуть.

Эмиль смотрел на него с минуту. Ему почему-то казалось, что у старика хорошее образование. Это странное чувство.

Часы в подземелье текут медленно. Через несколько часов он проснулся и обнаружил, что старик сидел у стены, подтянув колени к груди и пристально смотрел на него.

— Могу я задать тебе личный вопрос, мальчик?

Несмотря на некую бодрость, он не знал, дело ли в его сне или в молодом возрасте. В подземелье он никогда не знал, который час, утро, день или ночь.