Не бойся, моя Богиня!

Не бойся, моя Богиня!

Мария Иванченко

Глава 1. Воин на перепутье

Темнояр. Повелитель Навьих тварей, владыка царства мглы и мрака. Сила его велика и необъятна, лик его сокрыт, судьба неведома. Путь через Навь полон опасности и страха, не каждый одолеет эту тропу, чтобы принять обет служения тьме. Но чтобы получить эту мощь, нужно впустить тьму в своё сердце…

Летопись Миротворения

Глава 1. Воин на перепутье

Всадник в лазуритовом плаще остановился на перепутье. Бок его чалого коня пятнали рубиновые потеки. Светлые волосы мужчины слиплись от пота, неряшливо растрепались. Одной рукой он держался за поводья, а другую крепко прижал к разверстой ране в боку. Сощурив карминовые глаза, он решал, какую тропу выбрать.

Солнце давно уже скрылось за облаками, которые отбрасывали причудливые тени на пожелтевшую дубраву вокруг, делая мир призрачным и каким-то нереальным. От боков лошади шёл пар, подковы оставляли остекленевшие следы на изморози. Животное, чувствуя неуверенность ездока, беспокойно переминалось с ноги на ногу, пыталось гарцевать.

– Смерть ещё не властна надо мной, Эхо. Говорят, в Навь ведет неторенная тропа, поросшая чертополохом и репейником, – сказал всадник, одурманенный болью.

От ближайшего дерева отделилась чёрная птица, огромные крылья которой бросили резкую тень на лицо всадника. Издав печальный крик, ворон подался в сторону, пролетев над одной из троп, и обронил длинное маховое перо.

– Боги дают мне знак, – кивнул мужчина и сдавил бока коня.

Чем дальше от перепутья, тем холоднее становилось вокруг. Кровь из раны текла немного медленнее, и глаза всадника прояснились. Он огляделся вокруг, примечая помятую, высохшую траву и сломанные колосья плевела, отпустил поводья и положил левую руку на эфес меча. Потом принюхался, потянув носом воздух.

– Пахнет гарью, – прошептал он.

Небо потемнело. Впереди показались вздымающиеся стеной языки яростного пламени, конь захрапел и попятился, его обуяла паника. Всадник, опираясь на стремя и луку седла, с трудом спустился наземь, хлопнул коня по крупу, и тот ускакал, издавая жалобное ржание. Чуть дальше, там, где обрывалась тропа, виднелся крутой обрыв, за границей которого полыхало пожарище. Огонь расплескался от края до края зияющей пропасти, которая открылась взору мужчины, стоило ему подойти ближе. Из-за дымовой завесы и летящего в воздух чёрного пепла невозможно было разглядеть противоположный край преграды.