Когда умолкает флейта

«Надеюсь, я не ошибся, сразу не выставив за дверь эту подозрительную личность, ‑ зашевелились у меня в голове смутные опасения. - Есть ли шанс, что он не тот, за кого себя выдает?»

С беспокойством поглядев на посетителя, я проследовал на кухню. А не заварить ли еще чаю? Сказано сделано. Все равно бальзам нужно во что-то наливать. Готовя напитки, я чутко прислушивался к звукам в соседнем помещении. Наличных денег дома у нас хранится немного…

В гостиной скрипнуло кресло. Когда я обеспокоенно заглянул в комнату, то оказалось, что гость всего лишь вытянул ноги к огню.

Забрав заварочный чайник, автор этих строк с невозмутимым видом вернулся на кухню.

Вскоре чайник закипел. Строго следуя законам гостеприимства и выполняя желание гостя, я внес в гостиную чайные принадлежности и бутылки с горячительными напитками. Накрыв столик, я расположился в кресле напротив, приготовившись стойко вынести выпавшие на это утро испытания. «Если дело дойдет до драки, ‑ подумал я. – То за книжным шкафом стоит мой старый боккэн[1]».

Не скрою, заявление гостя о дневнике вызвало у меня чувство сродни азарту охотника, услышавшего хруст валежника под лапой хищного зверя, или восторгу рыболова, почувствовавшего на крючке многообещающую тяжесть крупной рыбины.

Согретый теплом камина де Байстен разоблачился от верхней одежды - снял плащ, шляпу и полосатый шарф. Моим глазам, наконец, предстало обличье странного визитера. На вид гостю было лет пятьдесят. На нем был надет строгий темный костюм. Вытянутое книзу лицо дышало скрытым благородством, но выглядело чрезвычайно бледным, вероятно, вследствие простуды.

Длинный, крючковатый нос совершенно не портил общее приятное впечатление. Высокий, открытый лоб подчеркивали тонкие, вразлет брови, а круглые светло-карие глаза загадочно поблескивали в свете пламени камина. Один из уголков тонкогубого рта был искривлен вниз,

как будто его владелец постоянно в чем-то сомневался. Под шляпой оказались спрятаны снежно-белые волосы. Освобожденные из плена, они ровными прядями упали на узкие плечи.

Рукой в серой замшевой перчатке де Байстен взял со стола стеклянный графин и наполнил рюмку травяной настойкой. Гм, я вообще-то думал, что мы будем по капельке добавлять ее в чай. Не хочу показать скупердяем, но такая бутылка стоила в торговой лавке половину моей зарплаты. Надеюсь, издержки себя оправдают…

Не желая стеснять гостя излишней опекой, я предоставил ему свободу действий, а сам занялся приготовлением чая.