Спящий вулкан

Они успели удалиться от света и звуков праздничной залы совсем ненамного, а Рхея уже убрала руку от Юлия. Мужчина с досадой опустил плечи, а, увидев, как маринса стягивает на ходу туфли, замер на месте.

– Что? – Рхея, обернувшись, небрежно кинула свою обувь у лестницы и неслышно опустилась на одну ступеньку, вовсе по-детски взглянув на Юлия.

– Ты уже уходишь? – на выдохе поинтересовался он. Женщина склонила голову набок, отчего иссиня-чёрные волосы блеснули в свете заката.

– А ты – нет? – она кивнула на видимый кусок берега, с которого маячили яркими огнями высокие костры и мельтешили фигурки празднующих.

Именно там и начиналось веселье у соплеменников маринсы, посетивших Совет в самые первые минуты их собрания.

Юлий не успел и сообразить, что можно ответить на заставший его врасплох вопрос, а Рхея уже схватила его за руку и потянула на себя.

– Да как же… – серафим неловко поставил бокал на широкий камень перил и позволил вести себя ещё несколько ступеней, прежде, чем остановился.

– Ну, пойдём… – протяжно попросила повеселевшая маринса и взяла Де Бэя за вторую руку. Встав на ступень ниже его, она, поднявшись на носочки, ласково коснулась губами выбритой щеки. Отпрянув, Рхея снова обратила магией глаза в пару блестящих углей и улыбнулась так ласково, что у Юлия тоскливо заныло в груди. – Пойдём…

– Иду, – выдохнув через нос, мужчина заспешил по лестнице к растущей песне больших барабанов и тонкоголосых свирелей.

Ему пришло в голову, что подобное веселье вряд ли будет ему доступно вскорости, когда к берегам Авасара прибудут первые ученики академии и их учителя.

А ещё, что всё-таки стоит серьезно поговорить с главой племени Лехр по поводу будущего одной его ведьмочки.

Азерин (часть 1)

Эх, если бы ещё год назад дядюшка и тётушка только подумали, что я начну учебу в самой перспективной академии Мифа, то дядюшка Филипп в сердцах разбил свою трубку, а тётушка Марго закусила своим чепчиком. Сестрица Катрин так наверняка закатила бы истерику и, закрывшись на ключ в своей комнате, объявила траурным голосом о голодовке, периодически напоминая всем и каждому о том, как с ней несправедлив этот жестокий мир.

Да и я, признаться честно, не слишком-то и ожидала подобной от родни щедрости, если бы в усадьбу Лаза́р, словно снег на голову, не явился другой дядюшка - Ве́йлар, и пригласил дядюшку Филиппа на стаканчик его же медовухи, самой крепкой в округе.