Узлы и волны

- А я понимаю почему ты отрицаешь, солнышко, - широко улыбнулась она, - и ты не представляешь как я рада, что ты справилась. Раньше звонила мне и папе каждые полдня, а сейчас ты на вопрос поездки на эти выходные домой задумалась, - она завернула на парковку и почти полностью повернула корпус в мою сторону, чтобы провести пальцами по моей щеке, - и хотя я грущу и очень по тебе скучаю, но я понимаю, что нужно проходить этот порог взросления вместе. Мы с папой… - она тяжело вздохнула и обратила, наконец, внимание на парковочное место, в которое метила, - мы с твоим папой никак не могли поверить, что тебе уже восемнадцать, - жалобный скрип о соседнюю четырехместку, - ой, ну ладно, - она всё же остановилась, - я веду к тому, что хоть тебе и помог с сепарацией от нас твой парень, однако напоминаю, чем закончились отдаления от родителей для меня в твои годы.

Она ткнула пальцем в меня. Я пыталась повернуть голову к месту аварии, находящейся с моей стороны – мешал медицинский воротник на шее, в который меня упаковали по приезду в больницу часа четыре назад.

Папа был настроен отрицательно к таким вещам, как хождение по прохладным болотам чужих стран, а в особенности к ночлегу там, поэтому меня проверили по всем параметрам простуженности, нашли лёгкое воспаление тканей в области шеи и решили активно лечить уколами, остро пахнущими мазями и этим самым воротником, который головой поворачивать не давал вообще. С мамой всё было проще – она вылечила меня походом к косметологу в компании алкогольных коктейлей и исполнения пары давних капризов. М-да, язык любви у родителей был полярный, как и интересы.

- Пара царапин, - перехватила стаканчик другой рукой при выходе я, - тебе повезло, что цвет такой же, как у папиной, - уже привычно доставая из бардачка все нужные приспособления для реанимирования способов маминого вождения, - две минуты, и никто ничего не заметит. Только постой на страже.

Она деловито выпрыгнула с водительского места, проплыла до меня, уже усевшейся на корточки перед чужой четырехместкой с чёрным гель-лаком и лампой-фонариком, оценила масштабы и хмыкнула:

- Схожу пока соберу твои вещи в комнату, - она открыла пассажирскую дверь, рванув той по все той же соседней многострадальной четырехместке, забрала свою сумочку и добавила, - тут тоже замажь.

Я цокнула.

- Твою… мам, кто из нас ещё пьяный? – закатила глаза.