Песнь надежды

И даже трусишка Серенити мечтала туда нырнуть. Казалось, что тогда сбудутся все сказки и мечты.

Рей рассказывает, чуть улыбаясь и наблюдая за звездами, а у Джеда щемит сердце.

В этот момент Рей такая… Огонь, запертый в хрустале. Вот только этот хрусталь закален солнечным огнем и крепче любой стали.

И среди окружающего их чуда она сама — феникс в человеческом теле. Неземное чудо, подаренное ему Небом.

Это мгновение, когда Вечность касается сердца — и меняет его навсегда.

И в этот момент Джед понимает, что светится в глазах террианского принца после визитов на Луну. Отчего на губах Кунсайта играет мягкая улыбка, предназначенная его Золотой. Почему Нефрит задумчиво улыбается и похож на мальчишку, а не блистательного лорда после Юпитера.

Джед чувствует откуда-то взявшуюся соль на ресницах и обнимает Рейану сзади за плечи, укладывая ее голову себе на грудь. Рей чуть поворачивается и улыбается. Понимает без слов.

— Рей, это… чудо.

…И ты — чудо. Невозможное, невероятное, огненное. А он даже сказать этого не может как следует… Но ты услышишь, феникс…

Ты — поймёшь.

— Да, это чудо. И это жизнь. Одни звезды умирают, из них рождаются другие. Вечная, непобежденная жизнь.

— Это ты жизнь. — Тихие слова вырываются помимо его воли. — Ты надежда, огонь и полет. Ты та, ради кого я пройду любой ад и вернусь. Вернусь, потому что будешь — ты.

Ее глаза темнеют, и она прикрывает их. Потом поднимает ресницы, и на них тоже отражаются маленькие звездочки.

— Знаешь, Мира смеялась загадочно, что однажды мы погуляем под этой радугой, но не одни. А мы не понимали, фыркали в ответ. Мол, зачем нам еще кто-то, сами что ли заблудимся.

Затем добавляет тише:

— А теперь я понимаю.

Оглядывается и не отводит пылающий лиловым огнем взгляд.

Джедайт молча улыбается в ответ и переплетает их пальцы.

А над ними раскидывается фиолетово-синяя ночь, звеня в вышине беззвучной песней, истекая ежевичным соком в их сердца.

Ночь из мира Вечности.