И оживут слова (зарисовки к циклу)

Возвращение Миролюба вообще вызвало слишком много вопросов. Отчасти поэтому мы сейчас путешествовали не в цветах князя, и дружина Миролюба состояла большей частью из людей Грита и савойцев.

— Прямо настоящие камни? — Димка раскрыл рот от удивления и, задрав голову, принялся вглядываться в пасмурное небо.

— Размером с тебя, — хмуро подтвердил Миролюб, и Димка, снова поверив, на всякий случай шагнул поближе к отцу, прихватив с собой Гриту.

Грита что-то прошептала Димке на ухо, и тот, будто спохватившись, громко объявил:

— Я не хочу в повозку.

Альгидрас покосился на меня и вздохнул.

— Иди пешком, — Вран, проходя мимо, похлопал Димку по плечу. За месяцы пребывания здесь он научился понимать по-словенски, но с Димкой продолжал говорить на кварском.

— Па-ап, — Димка сложил брови домиком, и Альгидрас снова вздохнул.

— Давай со мной в седло, — сказал он, и Димка, бросив победный взгляд на Гриту, просиял.

Миролюб, подойдя к Грите, подхватил ее поперек туловища. Девочка принялась барахтаться и пищать, хотя я видела, что ей нравится, когда Миролюб ведет себя с ней как отец. Просто она так и не определилась, как вести себя с Миролюбом, с Альгидрасом, со мной. Порой она забывалась и становилась совсем обычной девочкой, но потом вдруг снова превращалась в настороженного зверька, готового защищаться от всех и вся. Димка был единственным, с кем она вела себя всегда одинаково. Еще она слушалась Славицу и иногда Врана. Хотя я видела, как сильно ей хотелось быть любимой, быть частью семьи, но, кажется, в ее маленькой светловолосой головке мы так и остались теми, кто принес смерть на ее землю и явился причиной гибели ее отца. И она пока никак не могла научиться жить с этими мыслями.

Миролюб закинул Гриту на своего коня, и та, ловко крутанувшись и перекинув ногу, устроилась в седле. Миролюб сел позади нее. Когда они проделали этот трюк в первый раз несколько дней назад, у меня сердце чуть не остановилось от мысли, что Грита грохнется с такой высоты, а Миролюб не сможет удержать ее одной рукой. Но я их обоих недооценила. Верхом на коне Грита просто расцветала. При этом вместо того, чтобы просто попроситься в седло к Миролюбу, она без конца подговаривала Димку, и тот начинал проситься к Альгидрасу, заявляя, что устал ехать в повозке. Миролюб, разумеется, видел эти уловки, однако раз за разом позволял ей осуществить свой нехитрый план.