Однажды суровой зимой

- Тебя преследовали? – ее лицо вдруг стало суровым. – Кто?

Он не ответил.

- Тебе придется мне все рассказать, принц, - продолжала колдунья. – Иначе я не смогу помочь тебе. А я хочу, поверь мне.

- Откуда тебе все это известно? – он отнял ладони от лица и посмотрел на нее снизу вверх. – Про меня? Про охоту? Про моего отца? Да даже про мои шрамы, в конце концов!

Отшельница вздохнула.

- Когда твой отец вызывал к себе следопытов и чародеев, он предоставил твое описание, - она слегка замешкалась, подбирая слова.

- На случай, если кто-то найдет твое тело. Чтобы тебя смогли опознать. И я была одной из тех, кого король Орис приглашал к себе на твои поиски, принц, - она переступила с ноги на ногу. – А еще он пригласил троих моих друзей. Очень опытных воителей и следопытов. Я решила, что они прекрасно справятся и без меня, если ты действительно жив. И отправилась на зимовку сюда. Подальше ото всех.

- Не зря, видимо, - Вендал горько усмехнулся.

– Не поселись ты здесь, мне бы некому было помочь.

Девушка внезапно засмеялась. Ее звонкий девичий смех прозвучал, как нечто не вяжущееся с ее образом нелюдимой отшельницы.

- Вот удивится моя подруга – целительница, что отправилась в числе прочих на твои поиски, - сказала она, отсмеявшись, - когда узнает, что ты нашелся сам.

Однако, принц одарил ее в ответ взглядом, полным недоумения. Смешного в его ситуации ничего не было.

- Ладно, - бросила чародейка, - я помогу тебе вернуться домой.

Обещаю. Но при одном условии: ты расскажешь мне, что с тобой приключилось.

Он открыл рот.

- Завтра, - перебила отшельница. – Сегодня отдыхай. Приводи себя в порядок. Как накупаешься, иди спать. А мне нужно еще кое-что сделать.

Она пошла прочь, оставляя принца одного в полумраке. Лишь на пороге она на миг обернулась через плечо и после краткого колебания сказала:

- Ты можешь звать меня Эстлин.

А затем ушла прочь, плотно закрыв за собой дверь в тесное помещение.

Принц откинул голову назад и закрыл глаза. С наслаждением втянул носом запах пряных настоек и потрескивающих в печурке дров. Тепло наполняло тело. Вода в бадье начинала потихоньку остывать. Но он даже не заметил этого, настолько блаженно ему в этот момент было. Пожалуй, ни одна ванна в родном дворце за все годы не могла бы сравниться с этой деревенской лоханью.