Свет

И когда она показалась из-за угла условного Парижа, я, мягко говоря, удивился. 

В этот раз она была в платье, опять-таки, под цвет батиных семейников, но теперь убегать она и не думала – просто подошла, похлопала по плечу, махнула мне рукой и куда-то понеслась. И я… от неё тогда так приятно пахло, как будто сама весна явилась мне в человеческом облике. Второй раз упустить ей было непростительно.

Я, даже не зная, на что конкретно надеясь, рванул за ней и понёсся навстречу ветру. Её платье, словно волна, билась о порывы воздуха, и я понимал, что, возможно, пришла моя любовь, прилетела из ниоткуда, хотя любил ли я кого-то раньше?

Середина

То есть друзья женского пола у меня были.

В количестве одной штуки. Мы с Никитой – таким крепким, молодецким, зожным пареньком – познакомились с ней на кружке авиамоделирования. Она была единственной девчонкой, и послала всех донжуанов, кроме нас. Видимо, мы тогда собрали всё-таки бомбезный планер. Он и сейчас лежит где-то дома – в память о школьной дружбе.  

Естественно, дружбе, но из-за возраста она так и не смогла перетечь в любовь – нас было трое, и ни о каком треугольники речи идти и не могло – мы просто гуляли, шутили такими несмешными шутками, что нам позавидовали бы даже лучшие комики страны… В общем, было круто!

И каждое воскресенье мы собирались у кого-нибудь дома посмотреть телевизор и поржать над самым страшным на тот момент ужастиком. Отца у Никиты не было, но мать часто подзывала его к себе и что-то шептала, указывая пальцем то на меня, то на нашу подругу.

Как ни странно, то же делал и её отец. Мой батя тогда только-только начал худеть и старался как можно реже выходить из комнаты – чтобы дальше от кухни находиться. В общем, у меня Никиту никто не подзывал. И однажды, когда наша подруга заболела, и мы сидели у меня, Никич вдруг встал, выключил телевизор и серьёзно сказал мне: «Кажется, пришёл нашей дружбе конец.»

Но сказал он это вовсе не из какого-нибудь эгоизма или чувства превосходства над самым обычным мной.

Ему и самому, наверное, было трудно это сказать, но я это тогда не понял.

-Что, мешаться я уже стал,-ухмыльнулся я и сжал кулаки,-Недостоин я тебя великого?!

-Да не меня,-вздохнул Никита,-А взрослых. У меня мама… ты же знаешь, ей тяжело, у неё три смены, работа, нервы. Она мне всё время говорит – шли значит, к чёрту своего Тараса, к даме, значит, подкатывай – семью пора создавать.